Воскресные Евангельские чтения. Евангелие 2-е

Второе Евангелие [1] на воскресных утренях читается от Марка.

По прошествии субботы Мария Магдалина и Мария Иаковлева и Саломия купили ароматы, чтобы идти помазатъ Его. И весьма рано, в первый день недели, приходят ко гробу, при восходе солнца, и говорят между собою: кто отвалит нам камень от двери гроба? И, взглянув, видят, что камень отвален; а он был весьма велик. И, войдя во гроб, увидели юношу, сидящего на правой стороне, облеченного в белую одежду; и ужаснулись. Он же говорит им: не ужасайтесь. Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес, Его нет здесь. Вот место, где Он был положен. Но идите, скажите ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее; там его увидите, как Он сказал вам. Н, выйдя, побежали от гроба; их объял трепет и ужас, и никому ничего не сказали, потому что боялись (Мк. 16, 1-8).

Здесь рассказывается о посещении гроба Христова женами – Марией Магдалиной, Марией Иаковлевой и Саломией. Может быть, это то же самое путешествие, о котором рассказывается и у евангелиста Матфея, – как вообще думают толкователи. Но есть и особенности, отличия от первого видения. Однако, прежде чем говорить о них, выскажем несколько общих мыслей о посещениях гроба мироносицами, – как зовут их всех.

Прежде всего, женщин, которые стремились посетить гроб Христов, было много, несколько групп. Разные евангелисты могут говорить, следовательно, о разных группах.

Притом иные женщины входили в состав различных посетительниц. Могли быть еще посещения и отдельными лицами, – например, это несомненно относительно Марии Магдалины, относительно Кифы, то есть апостола Петра, – о чем упоминает апостол Павел, как это мы видели; было явление Господа апостолу Иакову, говорит он же (1 Кор. 15, 5-7). Между тем об обоих этих лицах в Евангелиях совершенно не сказано; как и апостол Павел упоминает лишь о немногих случаях.

Затем. Опыт нам показывает, что свидетели одного и того же действительного события рассказывают о нем с различными подробностями, – которые они заметили (или слышали от других). Это обстоятельство, как потом разбираются судьи, встречается весьма даже нередко. Поэтому и получается различие.

И по нашему мнению, нет никакой необходимости сводить явления к общему объединению: это возможно было бы тогда, когда мы были бы уверены, что описаны все явления, и притом с крайней точностью и единообразием. Между тем евангелист Лука, сам – свидетель с Клеопою явления Воскресшего Господа, говорит в книге Деяний, что Христос Господь явил Себя живым... со многими верными доказательствами, в продолжение сорока дней являясь... и говоря о Царствии Божии (Деян. 1, 3).

А в Евангелиях об этих явлениях, а тем более – о беседах о Царствии Божии, совершенно даже не упоминается.

И Церковь не нашла нужным делать сводку из всех указанных в Евангелиях явлений; а оставила все так, как написано и хранится теперь.

И нам, наоборот, это различие помогает вере: значит, событие Воскресения Христова настолько несомненно, что повествующие нисколько не боялись – как и Церковь – некоторых различий в своих показаниях.

Но и доселе есть толкователи, которые стараются объединить евангельские сказания (епископ Михаил Таврический, епископ Феофан Затворник, протоиерей Павел Матвеевский; синаксарь на Пасху – и проч.). Однако нужно сказать, что эти сводки иногда бывают несколько натянутыми; между тем в этом нет необходимости, как мы говорили. Если бы некоторые описанные явления и совсем были опущены, – как опущены явления Господа апостолам в продолжение сорока дней, от этого самое событие нисколько не умалилось бы: ведь оно – как и вся вера наша – стоит на апостолах. А они, после Пятидесятницы, единогласно и решительно свидетельствуют о факте Воскресения Христова (Деян. 2, 32; 3, 26; 4, 10; 5, 30; 10, 40 и т.д.; 1 Пет. 1, 21; 3, 16–19; 1 Ин. 1, 1-3; 1; Кор. 15, 4-8).

И они настолько были уверены в этом, что, несмотря на угрозы синедриона, на темницы и смертные казни (Деян. 12, 1-19), безбоязненно проповедовали о Христе Воскресшем: мы не можем не говорить того, что видели и слышали (Деян. 4, 20), что рассматривали, и что осязали руки наши, – о Слове жизни (1 Ин. 1, 1).

Только с этой стороны нам и важны евангельские рассказы о Воскресении Христовом. Поэтому спокойно перейдем теперь к дальнейшему изложению явления Господа мироносицам.

Мария Магдалина – известна. Она прозвана так по имени селения Магдала к юго-западу от Геннисаретского озера, выше Тивериады (это имя, с еврейского, означает: «башня Божия»; вероятно, там была когда-то башня. Теперь там – арабская деревушка Эль-Маджель).

Относительно Марии Иаковлевой существует два мнения: или это – Богородица, называвшаяся так по имени сына Иосифова, от первой его жены, Иакова как его мачеха; так толкуют Златоуст и Феофилакт [2]. Или же Мария – жена Клеопы, сестра Марии Богоматери, которая также называлась по имени того же Иакова или Иоанна (брата его; ср.: Мк. 15, 47).

Саломия – мать сынов Зеведеевых, Иакова и Иоанна, сопутствовавшая Господу и своим детям.

Про них сказано, что они купили ароматы, чтобы... помазать Иисуса. Отсюда можно заключить, что они не знали ни о страже, не думали и о Воскресении Христовом: помазуют только мертвых. Любовь ко Христу побуждала их и по смерти Его чем-либо служить Ему.

А упоминание о минувшей субботе, или по прошествии субботы, указывает на то, что законный субботний покой, когда евреи не имели права работать и вообще что-либо делать, – уже миновал. У евреев счет дня начинался с шести часов вечера; и следовательно, и кончалась суббота в шесть часов вечера. Но для верности закону евреи практически считали ее до двенадцати часов ночи. Ждали этого времени и женщины.

И весьма рано мироносицы устремились ко гробу Христову. И они знали, что ко гробу приставлен настолько тяжелый камень, что отвалить его не смогли бы и три женщины; но о страже ничего не знали: иначе не осмелились бы пойти. И потому на пути говорят между собой: кто отвалит нам камень от двери (входа) гроба?

Приходят они при восходе солнца. Это выражение нужно понимать не в том смысле, что солнце уже взошло, а была – ранняя заря, когда восток начинает белеть, светлеть: иначе трудно было бы сказать весьма рано.

Должно предположить, что мироносицы вышли еще затемно; а пришли ко гробу при начале рассвета, или даже – засияли первые лучи солнца. Тогда уже можно думать, что это была другая группа женщин... Камень отвален.

И они сразу вошли во гроб. И тут они увидели юношу, то есть ангела в виде молодого юноши, в белой одежде... И он сидел, – как и у святого Матфея; но только не на камне, вне гроба, но по правую (от входа) сторону самого гроба. Как видим, здесь опять различие. Оно может быть объяснено разно: или здесь говорится об ином явлении, чем у Матфея, или же ангел был другой... Не будем об этом спорить.

Что женщины ужаснулись, и ангел их успокаивает, – это понятно: они не ожидали – ни исчезновения тела Господа, ни ангела, ни вести о Воскресении. И потому: это было удивительно. И потому они от ужаса, трепета побежали обратно. И конечно, им чрезвычайно хотелось поскорее рассказать обо всем апостолам.

Тем более что ангел, сообщив женщинам о Воскресении Христа, дал им повеление: идите и скажите ученикам Его и Петру, что Воскресший Господь будет ждать их в Галилее, – а не в Иерусалиме Иудейском: там Его увидят и мироносицы.

Здесь, как и в разговоре – кто же отвалит нам камень от... гроба, – обращает наше внимание прибавка слова: и Петру.

Как это понять? То и другое упомянуто только у одного евангелиста Марка.

На это можно сказать следующее.

Как известно, – и как доселе написано в предисловии к сему, – оно, собственно, принадлежит апостолу Петру, учеником которого был Марк. Сам апостол Петр, как не ученый человек, не намеревался писать Евангелия, как и Сам Христос не писал ничего: Он обещал ученикам, что Дух Святой научит их всему и напомнит... все, что Христос говорил им (Ин. 14, 26). Поэтому Петр и не беспокоился писать. Но римляне, – а Евангелие это было написано в Риме, – просили, чтобы события Христовой жизни были бы им сообщены не только устно, но и запечатлены письменно.

В этом и помог апостолу Петру Марк, человек образованный. Но характер апостола все же отразился на Евангелии: простота, образность, замечания очевидца, незначительные подробности (например, Христос взял тещу Петрову за руку (Мк. 1, 31); приводит слова по-еврейски, при воскрешении дочери Иаира: талифа́ ку́ми [3]; а так как римляне не понимали этого языка, то Марк переводит: девица... встань (Мк. 5, 41); то же слово «встань» употребил апостол и сам, когда воскресил Тавифу (Деян. 9, 40); за Петром, как очевидцем (кроме него, никто не мог знать: ни Матфей, ни сам Марк, ни Лука, как не бывший при чуде), записал такую подробность: что девица тотчас встала и начала ходить (Мк. 5, 42); при чуде насыщения пяти тысяч человек Христос велел ученикам рассадить народ отделениями на зеленой траве (Мк. 6, 39); и т.д.). Поэтому Евангелие от Марка – проще, короче, фактичнее.

И может быть, поэтому упомянуто было ангелом имя Петра; а евангелист Матфей опустил со слов женщин. Притом же апостол трижды и с клятвой отрекался от Христа Господа, – хотя потом и плакал горько, а обещался умереть за Христа. И теперь он мог считать себя и изменником Христу, и недостойным быть апостолом; а после этого отречения прошло только два дня, и горечь жгла душу его. Он мог впасть в уныние... Поэтому ангельская память о нем была утешительным бальзамом для него... значит, он не отвержен...

Побежали. У Марка сказано: их объял трепет и ужас; и потому они никому ничего не сказали, потому что боялись. И только – боялись.

А у Матфея написано: поспешно побежали... но со страхом и радостию великою; и притом они побежали, чтобы скорее возвестить ученикам (Мф. 28, 8). И на пути – встреча с Воскресшим Господом. Он сказал им: радуйтесь. Они ухватились за ноги Его. Ничего об этом чрезвычайном видении у евангелиста Марка не сказано. А апостол Петр о таком видении не умолчал бы... Да не умолчали бы и мироносицы: они же никому ничто́же ре́ша, потому что боялись.

Мы же радуемся теперь каждому новому слову в Евангелии. И с верою, и радостью видим, веруем и говорим: «ХРИСТОС ВОСКРЕС! ВОИСТИНУ ВОСКРЕС!»

1955-10/11

Источник: Вениамин (Федченков), митр. Царство Святой Троицы. – М.: Правило веры, 2006. С. 619-625.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Имеются ввиду евангельские зачала, читаемые на утрени за каждым воскресным вечерним богослужением, начиная с праздника Пасхи.

Зача́ло (греч. περικοπή – нечто отделенное со всех сторон) – пронумерованные фрагменты текстов Евангелия и Апостол (раздел, объединяющий книгу Деяний апостолов и апостольские послания), на которые они разделены для прочтения при совершении богослужений.

Существуют:

· Рядовые зачала – на каждый день в течение года;

· Праздничные зачала – для праздничных служб;

· Постовые зачала – для богослужений во время Великого поста;

· Общие зачала – для «общих служб» святы;

· Требные зачала – «на всяку потребу» (для таинств и треб) и другие.

Счет зачал начинается с Пасхи, открывающей «новый год» подвижного годового цикла. Первое евангельское зачало – «В начале было Слово…» (Ин. 1, 1-17); первое апостольское – «Первую книгу написал я к тебе…» (Деян. 1, 1-8).

В Евангелии по Матфею церковных зачал 116, по Марку – 71, по Луке – 114, по Иоанну – 67. В Апостоле зачала суммарно просчитаны сплошь, всего их 355. Книга Апокалипсис разделения на зачала не имеет, т.к. за богослужением не читается. Если одно и то же зачало относится сразу к нескольким событиям, то оно может быть разделено на части. Когда написано «зачало …, от полу», это значит, что зачало следует читать не с начала, а немного ниже.

[2] Имеется в виду блаженный Феофилакт, архиепископ Болгарский (конец XI – начало XII века), составивший одно из наиболее известных толкований на Евангелие и Апостол.

[3] талифа́-ку́ми (в оригинале: талифа-кум – Мк. 5, 41) – повеление встать, сказанное по-арамейски (Полный и подробный Библейский словарь к русской канонической Библии).

Талифа-куми – сирийское выражение, употребленное в Ев. Марка (Мк. 5, 41) и значащее в переводе: девица, встань! Такое выражение встречается у одного Марка, хотя о самом событии повествуется у Матфея (Мф. 9, 23-25) и у Луки (Лк. 8, 51-55) (Библия. Ветхий и Новый заветы. Синоидальный перевод. Библейская энциклопедия.. арх. Никифор. 1891).