Ко дню преставления клирика Троице-Сергиевой Лавры диакона Сергия Трубачева: выражение красоты и величия музыкального языка русского народа...

В день преставления клирика Троице-Сергиевой Лавры диакона Сергия Трубачева, 25 октября (н. ст.) предлагаем вниманию читателей воспоминания современников об этом выдающемся церковном композиторе XX века.

Редакция сайта STSL.Ru начинает публикацию электронных копий нотного рукописного архива сочинений и переложений Сергея Зосимовича (из лаврской библиотеки).

Диакон Сергий Трубачёв (1919—1995)

«Если бы освободить от всех наслоений, от всего, что засоряет церковное пение, и воссоздать его в такой же подлинности, как и священную иконопись, — перед этой красотой померкнет все. Ведь истинная красота церковного пения неразрывна с молитвой, с предстоянием Богу. Во всех же "земных” произведениях — только отблеск, только отзвуки той небесной красоты. Люди ценят в них мастерство, а в церковном пении "мастерство” и "искусство” часто уводят от главного — молитвы, им внушаемой и выражаемой, и молитвенного предстояния Богу. Музыка Моцарта тем и совершенна, что соединяет в себе и совершенное музыкальное искусство, и духовность. Церковное пение нельзя отделять, отторгать от самой Церкви. Оно мыслимо только в Церкви среди молящихся, среди икон и в определенном чинопоследовании, там его место, там оно раскрывает свое истинное значение»

Из письма С.З. Трубачева И.С. Карпову. 5 марта 1971 г.

Возвращение к истокам [1]

Хоровое пение — это живой творческий процесс воссоздания поэтических и звуковых образов, лепка их, озвучивание слова посредством напева, чудесная жизнь в мире музыки. Хоровое воспитание — это не только овладение певческими навыками, но и формирование личности средствами искусства.

...Одна из чарующих особенностей русской хоровой музыки — пение a capella. Унисонность одноголосной народной песни и старинных распевов — это мир удивительной, впечатляющей красоты, неподвластной времени. Искусство исполнения распевов почти утрачено, между тем в русской певческой культуре именно оно определило своеобразие исполнения строгого

«мелодического монолога» , далекого от театральной аффектации (вспомним, например, глинкинские арии-монологи в «Иване Сусанине», «Руслане», в «Князе Игоре» Бородина , в «Хованщине» Мусоргского).

А хоровая полифония? — она принципиально иная, в отличие от имитационной. Если архитектоника хоровой фуги зиждется на имитации, то в русском многоголосии фактура расцвечивается подголосками, варьирующими основной голос. Если в имитационной полифонии преобладает логический принцип построения и все произведение воспринимается как математически выверенное построение с заданностью проведений темы-вождя, то для русского многоголосия характерна вариационная импровизационность, коренным образом отличная от рационалистического метода западной полифонии. Большая свобода, гибкость, непосредственность чувства, —

чем преодолевается логическая умозрительность построения.

...Мы — современники пробуждения небывалого еще патриотизма, настойчивого стремления познать истоки русской национальной культуры, отстоять самобытность и духовное величие всего созданного народом. Но до сего времени мы еще не знаем всего богатства русской хоровой культуры, мы открываем для себя памятники музыкальной культуры так, как открывает ученый среди археологических раскопок культурные слои минувший столетий. Но памятники хоровой культуры, если не звучат, не станут достоянием наших современников, также как и умолкнувшие колокола не раскроют нам красоту звонов. А.А. Юрлов, В.Н. Минин воссоздали только часть огромного наследия русской хоровой музыки, и это уже повлияло на современное хоровое творчество. ...Познать свои исторические корни возможно, только соприкоснувшись с культурным наследием прошлого.

В музыкальном воспитании проблема обращения к истокам русской музыки, к русским певческим традициям — одна из важнейших. И если мы, не отрываясь от современности, возродим певческие традиции нашего народа — трудно предвидеть, какие живительные силы обретет наше хоровое искусство, как могуче повлияет это возрождение на вовлеченные в хоровое пение новые поколения юных народных талантов. И вновь вспоминаются пророческие слова И.С. Тургенева: «...нельзя верить, чтобы такой язык (и в поэзии, и в музыке! — С.Т.) не был дан великому народу!».

Примечание

[1] Печатается в сокращении. Опубликовано в книге: Трубачев Сергий, диакон. Избранное: Статьи и исследования / Сост.: игумен Андроник (Трубачев), М.С. Трубачева, О.С. Никитина. - М., 2005.

«До сего времени мы еще не знаем всего богатства русской хоровой культуры, мы открываем для себя памятники музыкальной культуры так, как открывает ученый среди археологических раскопок культурные слои минувших столетий. Но памятники хоровой культуры, если не звучат, не станут достоянием наших современников, также как и умолкнувшие колокола не раскроют нам красоту звонов».
С.З. Трубачев

М.С. Трубачева [1]

Диакон Сергий Трубачев родился 26 марта 1919 года в семье священника Зосимы Васильевича (1893—1938) и Клавдии Георгиевны (1899— 1982) Трубачевых, в селе Подосиновец Великоустюжской епархии.

В это село супруги приехали в 1918 году из Сергиева Посада, где о. Зосима, сам уроженец северного края, происходивший из духовного сословия, закончил Московскую Духовную Академию. 8 мая 1918 года он был рукоположен в Троицком соборе Троице-Сергиевой лавры во иерея святейшим патриархом Тихоном. Еще студентом, Зосима Васильевич Трубачёв регентовал хором Духовной Академии, причем, как отмечали современники, поставил пение на высокий профессиональный уровень. Его работой над кандидатским сочинением «Космический элемент в богослужении по богослужебным книгам» руководил профессор академии священник Павел Флоренский — известный богослов, мыслитель, ученый. В храме Сергиевопосадского Убежища сестер милосердия Красного Креста, настоятелем которого был о. Павел и где также регентовал Зосима Васильевич, было совершено венчание Зосимы и Клавдии, дочери дорожного мастера станции Сергиево. Позже, в годы церковного раскола, будучи настоятелем Богородице-Рождественского храма с. Подосиновец о. Зосима обращался в письме к о. Павлу Флоренскому за советом и пастырским руководством. Частые аресты, ссылки и преследования атеистической власти не поколебали решимость о. Зосимы к священническому служению. Последнее место служения о. Зосимы — Казанский храм г. Малоярославца, откуда он был взят 26 января 1938 года, а затем увезен в Таганскую тюрьму Москвы. 26 февраля 1938 года расстрелян на полигоне в Бутово. Ныне о. Зосима прославлен в сонме новомучеников Российских (память 26 февраля).

Священномученик Зосима Трубачев

Именно от отца были унаследованы Сергеем Зосимовичем музыкальное дарование и духовные устремления. С малых лет Сережа был обучен отцом музыкальной грамоте, игре на фисгармонии, а затем на фортепиано, помогал в совершении богослужения, пел на клиросе, полюбил чтение духовной и русской классической литературы. В Москве вместе с отцом бывал в Третьяковской галерее. 

Сережа Трубачев. Нач. 1930-х

Как писал Сергей Зосимович в воспоминаниях, «с отцом я не расставался до ареста и ссылки ни на один день... С четырех лет я уже прислуживал в храме, выносил напрестольную свечу перед Святыми Дарами на литургии Преждеосященных и на малом входе перед Евангелием». В Введенском храме г. Иваново, куда о. Зосима был определен настоятелем, Сергей бывал на богослужениях, совершавшихся преосвященным Августином, архиепископом Иваново-Вознесенским (Беляевым), ныне прославленном. Мальчик глубоко пережил тяжелую болезнь отца, бывшего при смерти от сыпного тифа. Вместе с ним ездил в 1926 году на праздник обретения мощей преп. Серафима в Саров, приезжал к ссыльному отцу в Юрьев-Польский, где общался с также ссыльными старцами Свято-Троицкого Уссурийского монастыря Сергием и Германом. Вместе с сестрой приезжал в Вельск, куда был сослан о. Зосима в конце 20-х годов. Приезжал к отцу в Малоярославец, как до ареста, так и за оставшимися вещами. Большое значение в духовном и профессиональном возрастании Сергея имело письмо о. Зосимы, посланное семнадцатилетнему сыну, которому, поздравляя с поступлением в Музыкальный техникум, дал наставление о молитвенном правиле и любви к Богу и ближнему, приводя, в частности, как пример, личность композитора П.И. Чайковского.

В 1932 году, когда о. Зосиму (в то время настоятеля Введенского храма г. Иванова) арестовали в очередной раз, Клавдия Георгиевна вместе с детьми (а их стало трое) вернулась в Сергиев Посад, переименованный тогда в Загорск, в дом своего отца — Г.П. Санкова. Здесь Сережей были продолжены занятия музыкой. Из Иваново удалось перевезти приобретенное взамен фисгармонии пианино. Частные уроки мальчик стал брать у местной преподавательницы — Марии Афанасьевны Бобылевой (выпускницы гимназии Л.Ф. Ржевской, куда часто приезжал С.С. Рахманинов). Позже она познакомила его с детьми художника В.А. Фаворского, которые также занимались у нее, а затем с ними стал заниматься Сергей. Спустя несколько лет он, бывая в доме Фаворского, иногда дирижировал любительским трио, состоявшим из друзей Владимира Андреевича. В школе Сережа оказался в одном классе с дочерью о. Павла Флоренского. Ольга — так звали девочку — познакомила Сергея с пианисткой Марией Вениаминовной Юдиной, которая бывала в доме Флоренского. Дружеские отношения и профессиональные интересы сохранялись между ней и Сергеем всю жизнь. Окончание школы было отмечено концертом с исполнением учащимися «Детской симфонии» Гайдна, причем дирижировал, как это было отмечено в разрисованной программке, Сережа Трубачёв.

С.З. Трубачев в годы службы в армии во время Великой Отечественной войны. 1940-е

В 1937 году Сергей поступил на фортепианное отделение Музыкального училища, основанного Гнесиными. Среди его учителей были Г. А. Дмитриевский, Д.Б. Кабалевский; по специальности — сначала М.А. Гурвич, затем В.Р. Шор. Приезжая каждый день на учебу из Загорска, он успевал посещать открытые уроки М.В. Юдиной, стремился попасть на концерты, проходившие в Большом зале Консерватории. В сохранившихся программах упоминаются имена исполнителей того времени и их репертуар: оратории «Иуда Маккавей» и «Самсон» Генделя (под управлением Е. Мравинского и А. Гаука), «Реквием» Моцарта (дирижер Л. Гинзбург, хормейстер К.Б. Птица), «Третья симфония» и «Первый концерт для скрипки» С.С. Прокофьева (дирижер С.С. Прокофьев, солист Д. Ойстрах), «Первая симфония» Г. Малера и «Концерт для скрипки» Мясковского (дирижер А. Гаук), цикл симфоний Бетховена (дирижер Э. Клейбер) и др. Впечатления от игры и искусства дирижирования больших мастеров Сергей сохранил на всю жизнь.

В начале 1940 года Сергея Трубачева призвали в Красную Армию. Занятия музыкой были прерваны на долгие шесть лет. Ему пришлось участвовать в боевых действиях на границе с Финляндией. 

Красноармейская книжка С.З. Трубачева. 1939

С начала Великой Отечественной войны он находился в артиллерийском отряде 3-го Белорусского фронта, освободившего от фашистских захватчиков Смоленск, Минск, Витебск; сражался в страшном бою за Кенигсберг. Затем он был направлен на Дальний Восток в составе отрядов 1-го Дальневосточного фронта, которым предстояло участвовать в войне с Японией. Однако осенью 1945 года С.З. Трубачев совершенно неожиданно был отпущен в Москву для продолжения образования. Войну он закончил в звании младшего сержанта, получив награждения медалями «За отвагу», «За взятие Кенигсберга» и орденом Красной Звезды. Позднее был награжден орденами Отечественной войны 2-й степени и Знаком Почета, медалями «За победу над фашистской Германией», «За победу над Японией». В отличие от многих, прошедших боевой путь, Сергей Зосимович почти никогда не рассказывал о тяжестях войны. Как-то упомянул он с горечью о горевших в огне нотах и книгах. Вспоминал, как командир разрешил прикоснуться к клавишам рояля в заброшенном доме. Много лет спустя, записал эпизод, связанный с ночевкой в усадьбе М.И. Глинки Новоспасском и о чуде своего избавления от смерти в дни осеннего празднования памяти преподобного Сергия, к которому молитвенно обращался все военные годы.

Благодаря проницательности и доброму отношению Е.Ф. Гнесиной, Сергей Зосимович Трубачев, не успевший закончить училище до войны, был сразу зачислен в 1946 году на 3-й курс историко-теоретическо-композиторского факультета института.

«В середине семестра, — вспоминала преподававшая там историю музыки В.Д. Конен, — в классе появился солдатик — рыжеволосый, плохо выбритый, в форме. Это был Сергей Трубачев. Он попросился ко мне в класс, и я сначала отказалась — ведь занятия шли уже то ли полтора, то ли два с половиной года. Но он уговорил проэкзаменовать его... К моему удивлению, он отвечал очень свободно, даже шире, чем я давала материал на лекциях... Я увидела, что это человек с громадным кругозором».

Трубачёв на репетиции симфонического оркестра. Петрозаводск. 1950-е

После окончания института с отличием (музыковедение — класс проф. С.С. Скребкова; тема дипломной работы посвящена анализу Девятой симфонии Бетховена.), С.З. Трубачев в том же, 1950-м году поступил, а в 1954-м с отличием закончил оперно-симфоническое отделение Московской консерватории государственной им. П.И. Чайковского, где по специальности дирижирование занимался в классе профессора А.В. Гаука.

В 1948 году одновременно с учебой он начал работать в детской музыкальной школе г. Загорска (ныне Сергиев Посад). Там он преподавал сольфеджио, историю и теорию музыки. В начале 1950-х преподавал в Москве в Музыкальном училище им. Октябрьской революции, а также стал руководить любительским хором при Загорском оптико-механическом заводе. «По воскресеньям я стала ходить в хор, рассказывала Г.Г. Бострем. — Занятия проходили в только что отстроенном в Загорске Дворце культуры. Там люстры, паркет — красота. Приходили разные люди — рабочие с ЗОМЗа и другие. Для всех это была отдушина, все испытывали это, как счастье ... Обычно тот, кто посещал хор, сначала или одновременно с занятиями в хоре учился на вечернем отделении Загорской музыкальной школы. Сергей Зосимович вел там теорию музыки, фортепиано, сольфеджио. Помню его в шинели, сапогах — солдатик. Своими рассказами он уносил нас далеко, раскрывая всю красоту, и с большим знанием. На уроках теории всегда проигрывал отрывки музыки из симфоний, опер, хоров на фортепиано. Уровень был очень высокий. Он действительно открывал глаза, уши, душу на мир прекрасного».

В 1946 году Сергей Зосимович вступил в брак с Ольгой Павловной Флоренской. Их венчание было совершено иереем Михаилом Соболевым, 14 июля, в Покровском храме села Тарасовка, расположенном по Ярославской дороге. Для родившейся в 1947 году дочери Ольги в качестве крестных родителей были приглашены М.В. Юдина и В.А. Фаворский. «В тот начальный этап становления нашей совместной жизни мы, несомненно, хотели закрепить и передать нашим детям связи, сложившиеся независимо от нас, в годы нашего детства и юности», — писал позднее Сергей Зосимович. Вероятно этот поступок, а также то, что отцы супругов были репрессированы, как служители культа, явилось причиной отклонения кандидатуры С.З. Трубачева в качестве дирижера в выступлении с оркестром Московской консерватории на Международном фестивале молодежи в Берлине, хотя он успешно прошел отбор в концерте, который состоялся 26 февраля 1951 года в Большом зале консерватории.

Сергей Зосимович Трубачев (1919—1995),      
заслуженный деятель искусств Карельской АССР,
председатель Правления Карельского отделения Всероссийского хорового общества,
создатель Петрозаводской хоровой капеллы и главный дирижер
симфонического оркестра Карельского радио и телевидения,
доцент, создатель и первый заведующий кафедрой
оркестрового дирижирования ГМПИ им. Гнесиных (1961—1980),
диакон Русской Православной Церкви

К этому и дальнейшим периодам жизни относятся его обсуждения с М.В. Юдиной возможности создания «Баховского оркестра», размышления по поводу исследований Б.Л. Яворского о символике музыкальной христианской культуры. Вскоре после окончания консерватории, по рекомендации М.В. Юдиной, Сергей Зосимович начинает работать главным дирижером Карельского Радио и телевидения в Петрозаводске, совмещая это с преподаванием теории в музыкальном училище и с управлением созданной им хоровой капеллы. Для нее им были написаны несколько произведений и выполнены обработки народных песен. После участия хоровой капеллы в декаде Карельского искусства в Москве (1957 г.) С.З. Трубачеву было присвоено звание заслуженного деятеля искусств Карельской АССР. Значительным событием стал концерт, на котором Ленинградской хоровой капеллой и петрозаводским симфоническим оркестром был исполнен «Реквием» Моцарта под управлением С.З. Трубачева. В 1956—1959 годах С.З. Трубачев являлся также одним из организаторов Карельского хорового общества и его первым председателем, дважды избирался депутатом Петрозаводского горсовета. Среди исполнителей, солировавших в концертах под управлением С.З. Трубачева следует назвать имена Г. Гинзбурга, Я. Зака, С. Кнушевицкого, Т. Николаевой, С. Фурера, М. Вайман, Э. Грача, А. Ведерникова, Д. Цехлина.

Из содержания письма, адресованного М.В. Юдиной от 17 мая 1956 года, можно получить представление о профессиональных взглядах Сергея Зосимовича и намерениях «исполнять кантатно-ораториальную музыку Баха, Генделя, Моцарта, Бетховена, Танеева. Это — самое сильное дирижерское желание и самое высокое, к чему я хочу стремиться. Я знаю о создании камерного оркестра Баршая. Связан ли он как-то с Вашей инициативой? Создание его убеждает в жизнеспособности самой мысли о возрождении классики, и мне кажется, близко время, когда и монументальное искусство возродится к новой жизни. Мне хотелось бы найти свой путь именно в этом направлении... Оркестровое дирижирование для меня не самоцель и мне далеко не безразлично — что дирижировать». А дирижировать приходилось не только классические произведения, но и современных карело-финских композиторов, и репертуар, обязательный для советского музыкального мира. Об исполнении древнерусской церковной хоровой музыки в концертном зале не могло быть и речи.

Трубачев с супругой Ольгой Павловной и дочерью Ольгой. Москва. 1953

В 1961 году Сергей Зосимович возвращается в Москву, где в одной комнате коммунальной квартиры оставалась жить его семья, в которой росли трое детей — Ольга (р. 1947), Мария (р. 1951) и Александр (р. 1952). Для своих детей, из которых старшая, Ольга, училась в Центральной музыкальной школе (по классу фортепиано у А.Д. Артоболевской), а младшие — в детской музыкальной школе на струнных инструментах (виолончели и скрипке), он написал переложение пьес С. Прокофьева для исполнения трио. Нередко аккомпанировал пению детей, совершал с семьей прогулки в лес и небольшие путешествия по древнерусским городам, водил детей в музеи, читал и дарил детям книги, надписывая каждому свою. С возвращением в Москву опять возникла проблема устройства на работу. Были возобновлены занятия с хором в Загорске. В 1967-м году на Всесоюзном фестивале самодеятельных коллективов этот хор, исполнявший академический репертуар, был отмечен дипломами 1-й и 2-й степени. Одновременно Сергей Зосимович стал преподавать дирижирование в МГИК (1964—1971) и в ГМПИ им. Гнесиных на факультете народных инструментов. В 1967 г. возглавил кафедру оркестрового дирижирования в институте имени Гнесиных. Необходимость заработка вынуждала заниматься делом, не связанным с его интересами и возможностями. Постоянно приходилось ездить на огромные расстояния: в Химки, где расположен Институт культуры, в Сергиев Посад (Загорск) — для занятий с хором дважды в неделю. После занятий, поздно вечером заходил навестить мать, которая оставалась жить в старом доме. При возможности посещал лаврские богослужения. В Москве нередко возвращался из института пешком (от пл. Восстания до пл. Зубовской и далее на улицу Бурденко) в сопровождении того или иного студента, горячо обсуждавших с ним различные, волнующие их темы. Всего класс С.З. Трубачева окончили более тридцати выпускников.

С.З. Трубачев на уроке дирижирования в Институте им. Гнесиных. 1970-е

В этот период Сергей Зосимович имел возможность несколько раз в году проводить концерты с различными московскими и периферийными оркестрами. В основном, однако, его работа заключалась в педагогической деятельности. Из воспоминаний Л.В. Шишкиной (в прошлом — студентки Гнесинского института, а впоследствии — преподавательницы Регентской школы при Московской духовной академии): «Это был 1961 год... мы были полны желания учиться. И вдруг узнаем, что по гармонии нам назначили какого-то Сергея Зосимовича. Что за Сергей Зосимович? Мы его не знали... И вот вошел Сергей Зосимович... Он сел играть последовательности. Это была такая красота, строгость и какая-то внутренняя корректность, тонкость. Он нас просто покорил сразу, и целый год мы от него не отходили».

В годы преподавания он нередко выезжал в периферийные ВУЗы для приема экзаменов. Тогда же им были составлены методики, программы и учебные планы, по которым велись занятия. С.З. Трубачевым были написаны и статьи, посвященные дирижерскому исполнительству: «О выразительности дирижерского жеста», «О дирижерском “предслышании” партитуры», «О педагогическом мастерстве А.В. Гаука», «О принципах современной методики обучения дирижированию».

С 1975 года он стал помогать Издательскому отделу Московской патриархии, где начал работать его сын, в подготовке нотных приложений к изданиям Октоиха, Ирмология, Триоди и Минеи (последнее не опубликовано). «Каждому из корректоров /им/ были предложены жесткие правила записи нотного текста, — вспоминает работавший тогда в издательстве регент Г.Н. Лапаев. — Только один раз я видел его в состоянии раздражения, когда один из моих коллег сдал работу практически без правки. И это было, скорее, не осуждение, а некое недоумение... От него я впервые услышал словосочетание “культура издания”. ...Ему были присущи ум, сдержанность, благодушие, то, что во всем мире определяется одним словом: благородство... Для меня был очень назидателен следующий случай. Мне было поручено перевести партитуру П. Турчанинова из трех строк в две с использованием сложившихся современных правил записи. Я, будучи практикующим регентом, пошел дальше и в некоторых тактах позволил себе исправить и голосоведение. Сергей Зосимович, проверяя при мне партитуру, заметил изменения: “Нет, ну что Вы! Разве можно? Ведь это же Турчанинов, классика! Я Вас понимаю, но нас с вами никто не поймет”».

В 1979 году Сергей Зосимович был утвержден в должности профессора. Несмотря на полученное звание, он принял решение выйти на пенсию и переехать жить в Сергиев Посад, чтобы вместе с супругой заботиться о мемориальном доме о. Павла Флоренского, представляющим собой уникальный памятник истории и культуры.

Уехав из московской благоустроенной квартиры, они поселились в старинном деревянном доме. Воду надо было приносить в ведрах из колонки, зимой чистить снег, заносивший подход к крылечку. Все это Сергей Зосимович исправно выполнял, радуясь возможности жить в дорогих сердцу стенах, в тишине, рядом с Лаврой. В ней особенно привлекало его пение монастырского хора, которым управлял архимандрит Матфей (Мормыль). Как-то Сергей Зосимович решился подойти к о. Матфею, чтобы обсудить особенности заинтересовавшего его песнопения. Между ними сложились дружеские отношения, основанные на профессиональном интересе. Отец Матфей стал приглашать С.З. Трубачева на спевки, советовался с ним и как-то раз пожаловался на однообразность репертуара. Сергей Зосимович живо откликнулся на желание регента внести в пение новое звучание и выполнил обработку одного из песнопений. Предложенный вариант был принят и стал исполняться. Для Сергея Зосимовича это было счастьем, и если хор справлялся и пел слаженно, то он возвращался из Лавры окрыленным. Если же хору не удавалось выполнить поставленную композитором задачу, то Сергей Зосимович сникал и буквально заболевал. В дальнейшем он стал писать не только обработки, но и самостоятельные сочинения, предлагая их к исполнению. Архимандрит Матфей был первым слушателем и рецензентом его сочинений. Для хора о. Матфея было создано вошедшее в богослужение Страстной пятницы пение Антифонов. Вместе с о. Матфеем были написаны песнопения к службе в память 1000-летия Крещения Руси. Сутками Сергей Зосимович просиживал за столом, расписывая то или иное песнопение на партии, так как условием для исполнения ставилось предоставление нужного количества нотных экземпляров. Иногда и сам участвовал в пении лаврского хора. К Сергею Зосимовичу стали обращаться регенты различных приходов с просьбой выполнить обработку какого-либо песнопения для определенного состава хора или написать песнопение для вновь прославленного святого. Так раздавался звон старинного дверного колокольчика. Сергей Зосимович шел длинным коридором к дверям, открывал их и видел незнакомого человека. После нескольких минут объяснений он вел его в дом, беседовал, а затем несколько дней работал над созданием сочинения, проигрывая его на том самом фортепьяно, за которым когда-то играл о. Павел Флоренский. Его произведения и обработки стали исполнять на концертах, в которых участвовал лаврский хор и хор Регентской школы.

Одними из первых исполнителей стали хоры Данилова монастыря (регент иеродиакон Роман Тамберг), Валаамского монастыря (под управлением заслуженного деятеля искусств РФ Игоря Ушакова), хор кафедрального собора в Харькове. К 100-летаю со дня рождения о. Павла Флоренского С.З. Трубачевым было написано несколько духовных концертов, которые затем исполнялись академическими хорами.

Одновременно с композиторской работой он много времени уделял расшифровке рукописей о. Павла Флоренского, занимался чтением особенно любимых книг из собранной им самим библиотеки, вел обширную многолетнюю переписку, связанную не только общением с близкими людьми, но и с поиском исторических сведений о некоторых духовных лицах. Занимался воспитанием внуков, приезжавших из Москвы. Вслед за рассказами жены о своем отце, священнике Павле Флоренском, записывал ее воспоминания. Написал воспоминания о своем отце, священномученике Зосиме Трубачевом. С воодушевлением занимался он вместе с друзьями сына поиском на территории Черниговского скита захоронений К. Леонтьева и В. Розанова, участвовал в конференциях, посвященных о. Павлу Флоренскому. В эти годы он пишет и публикует в различных журналах исследования, связанные с изучением жизни и творчества великого мыслителя. Тогда же печатает исследование, посвященное богослужебной музыке. Собирая материал со слов очевидцев и современников, пишет об истории Уссурийской обители.

Незадолго до смерти добивается получения документов, реабилитирующих его отца, протоиерея Зосиму, расстрелянного в Бутово, узнает подробности и дату его кончины. Добивается получения сведений о судьбе своего брата Алексея, не вернувшегося с войны и умершего, как оказалось, от ран после боя в Орловском госпитале.

С 1990 года Сергей Зосимович ухаживал за парализованной женой, стараясь не оставлять профессиональные занятия. Вместе с тем он стал помогать в клиросном пении и совершении богослужения в восстанавливаемом Черниговском скиту. Взять на себя обязанности регента, о чем мечтал всю жизнь, он уже не имел сил. Когда возвращался из скита, расположенного километрах в пяти от дома, шел пешком, если отменяли автобус. Сначала — лесом, затем — любимыми посадскими улицами Красюковки, по Вифанской.

Так продолжалось несколько лет. Однако его стало смущать то обстоятельство, что, не имея архиерейского посвящения в богослужебный стихарь, он вынужден был в него облачаться, хотя это являлось некоторым нарушением церковного правила. Сергей Зосимович стал просить из близко знавших его епископов совершить посвящение, однако, получал отказ: никто из епископов не имел на это права, так как храмы Лавры находятся в каноническом подчинении Московскому патриарху. Тогда он решил обратиться с прошением к патриарху, для чего требовалась характеристика духовника, архимандрита Кирилла (Павлова). Отец Кирилл, который в течение многих лет знал Сергея Зосимовича, убедил его писать прошение не о посвящении в стихарь, а о рукоположении в диаконский сан. С.З. Трубачев был рукоположен во диакона на второй день Преображения Господня, 20 августа 1995 года, в Покровском храме Московской Духовной Академии, Преосвященным Евгением, епископом Верейским, ректором МДА. Указом Патриарха Алексия II он был определен к служению в Троице-Сергиевой Лавре и ее скитах сверхштатным диаконом.

Указ Святейшего Патриарха Алексия II о служении Сергия Трубачева диаконом

Принятие священного сана было для о. Сергия давним и сокровенным желанием, на исполнение которого он не решался и не надеялся. Несмотря на состояние здоровья и 76-летний возраст, он старался служить каждый день. Об окружавших его людях говорил: «Молодой, глядя на меня, — смеется, старый — радуется». Совершение богослужения требовало напряжения всех его духовных и физических сил. Но именно в эти дни о. Сергий, будучи на протяжении жизни не только тихим и стеснительным, но и очень нервным по натуре человеком, был особенно ласков с близкими и исполнен пасхальной радости. Вскоре он приступил к созданию песнопения «Блаженны», которое стало последним его произведением. Превозмогая боль и остановки сердца, он несколько дней продолжал находиться на ногах, отслужив в последний раз в семинарском храме преп. Иоанна Лествичника 15 октября. Накануне, побывав на традиционном концерте после торжественного Акта в МДА в день Покрова, он созвонился с о. Матфеем и более часа беседовал с ним. В ночь на церковную память мучеников Сергия и Вакха о. Сергий был увезен в больницу, где скончался 25 октября 1995 года.

На отпевание диакона Сергия в Успенском соборе Троице-Сергиевой Лавры, бывшее необыкновенным по своему торжественно-ликующему настрою и пению под управлением архимандрита Матфея трех хоров (лаврского, академического и Регентской школы), собралось такое множество людей, какое обычно можно увидеть в дни церковных праздников. При выносе гроба из обители возвращавшийся в это время в Лавру епископ Евгений остановился у монастырских врат, чтобы еще раз отслужить литию по усопшему. 

Панихида по диакону Сергию на Благовещенском кладбище Сергиева Посада. 2004

Под погребальный перебор колоколов увозили о. Сергия на Благовещенское кладбище, откуда Лавра видна, как на ладони и слышны звуки лаврского благовеста. Там, рядом с могилами матери и сестры Анастасии был погребен о. Сергий Трубачев.

...Богослужебные песнопения о. Сергия распространяются в рукописном виде, публикуются в различных нотных сборниках и исполняются за богослужением, прославляя имя Божие, к чему всегда была устремлена жизнь диакона Сергия Трубачева.

2007 г.

Примечание

[1] Мария Сергеевна Трубачева — научный сотрудник Всероссийского художественного научно-реставрационного центра имени акад. И.Э. Грабаря, экскурсовод музея-квартиры о. Павла Флоренского, дочь С.З. Трубачева.

«Облик Сергея Зосимовича являл собою пример, может быть, даже излишней скромности... С.З. Трубачев был человеком, который живет по канонам: "Я обладаю необходимым, и этого мне достаточно"».
В.Н. Минин, известный хоровой дирижер, нар. артист СССР, ректор ГМПИ им. Гнесиных (1971—1979)

Н.С. Гуляницкая [1]

О духовно-музыкальном творчестве С.З. Трубачева

...Только время может сказать истинное СЛОВО о С.З. Трубачеве. «Дирижер, педагог, церковный композитор, православный регент, диакон Русской православной церкви, заслуженный деятель искусств Карельской АССР (1957)», — вот, как теперь представляют его в социальной сети. С.З. Трубачев — человек редкого дарования и профессиональной оснащенности: музыковед (окончил ИТК факультет в ГМПИ им. Гнесиных — с отличием), дирижер (окончил оперно-симфоническое отделение у А.В. Гаука в Московской консерватории — с отличием). Уйдя рано на пенсию (в 60 лет) с должности и.о. профессора, зав. кафедрой оркестрового дирижирования и педагога в родном институте, он затем всецело посвятил себя музыкальной, литературной и общественной деятельности. Сергиев-Посад, пребывание в доме Флоренских, сотрудничество с хором Троице-Сергиевой Лавры (и не только) определили весь ход научно-творческой жизни С.З. Трубачева [2].

С.З. Трубачёв — зав. Кафедрой оркестрового дирижирования ГМПИ им. Гнесиных

В культуре России С.З. Трубачеву — и это стало особенно ясно теперь, — предстояло сыграть особую роль. Работая сначала «в стол», как и не он один, сочиняя церковные песнопения и собирая литературные факты, будущий о. Сергий прокладывал пути к тому, что стали называть «новое сакральное пространство», «литургическое музыковедение». Собранное стараниями его близких (детей — игумена Андроника, М.С. Трубачевой и О.С. Никитиной) и изданное уже в 2000-е годы, творческое наследие С.З. Трубачева является для нас не только свидетельством времени, но и бесценным культурно-художественным достоянием.

Музыка Трубачева повсеместно исполняется — и крупными коллективами, и приходскими хорами («хориками»). Так, знаменитый праздничный хор Сретенского монастыря (регент Никон Жила) поет известное «Кто ны разлучит от любве Божия», фрагменты из Евхаристического Канона и др.; хор Свято-Троице-Сергиевой Лавры (регент архим. Матфей) — «О сладкого Твоего гласа...» (фрагменты текста из жития прп. Сергия), «Богородице Дево, радуйся», «Братие, сие да мудрствуется в вас» (из послания ап. Павла) и мн. другое; хор Данилова монастыря (регент Георгий Сафонов, выпускник РАМ им. Гнесиных) — «Мужайся, церковь Христова», «Кто ны разлучит...». Всего не перечислишь...

Каков вклад Трубачева в современное духовно-музыкальное творчество?

Полное собрание богослужебных песнопений было издано в двух томах (в 2007 и 2011) в издательстве «Живоносный источник» на основе автографов духовных сочинений диакона Сергия, хранящихся в музее П.А. Флоренского. В первую книгу вошли крупные формы, а именно циклы: Песнопения всенощного бдения, Песнопения Божественной литургии, Песнопения архиерейского богослужения; во второй том — песнопения Минеи, в соответствии с годовым кругом.

Удивляет написанное рукою опытного мастера за короткий срок его «служения», являющего собой полную отдачу творческих сил делу, к которому он стремился на протяжении всей своей жизни. «Превосходное знание как церковной музыки, так и сочинений русских композиторов, позволили ему сделать неожиданные открытия и сопоставления» — писал игумен Андроник, вспоминая работу своего отца над изданием Троицкого Ирмология и биографическими материалами священника Павла Флоренского [3].

К этому хотелось бы добавить, что Сергей Зосимович еще при жизни создал Каталог своих сочинений («нотный архив»), в котором научно обобщил и создал жанровую классификацию своих духовно-музыкальных сочинений. Эта систематизированная картина духовно-музыкального творчества Трубачева дает ясное представление о десяти группах сочинений — по их функциональному, видообразующему логическому признаку:

У Трубачева имеется и такой традиционный жанр как «духовные концерты», некоторые из них стали широко исполняемыми, например: «Похвала любви Божией» (памяти новомучеников Российских), «Кто ны разлучит от любве Божия» (памяти П. Флоренского), «Мужайся, Церковь Русская» (из службы Крещения Руси).

Проблема стиля духовной музыки Сергия Трубачева имеет все основания быть актуальной. Самый общий вывод касается как ее содержания, охватывающего множество канонических тем и жанров, так и ее музыкально-выразительных средств, сохраняющих традиционные приемы, обновленные авторским видением и слышанием художественного образа. Нам неоднократно привелось писать об этом [4], и мы ограничимся лишь выводом, который напрашивается на сегодняшний день. В контексте современной активно развивающейся музыкально-сакральной культуры духовное композиторство С.З. Трубачева, тесно связанное с дирижерско-хоровым исполнительством, воспринимается как первопроходческое. Он был одним из первых, если не первый, кто поднимал огромный пласт духовно-музыкального творчества, отражающего мировидение и «звукосозерцание» православного народа. Его духовные композиции, отраженные во множестве литургических жанров, его авторские сочинения и обработки распевов суть не только возрождение утраченного, но и свежий взгляд современного музыкального мыслителя на национальное достояние русского народа.

2014 г.

Примечания

[1] Наталья Сергеевна Гуляницкая — заслуженный работник высшей школы, доктор искусствоведения, профессор Российской академии музыки им. Гнесиных.

[2] См. краткий биографический очерк, составленный М.С. Трубачевой, в 1-м томе Полного собрания богослужебных песнопений диакона Сергия (Трубачева), изданном в 2007 г.

[3] Трубачев Сергий, диакон. Избранное: Статьи и исследования / Сост.: Игумен Андроник (Трубачев), М.С. Трубачева, О.С. Никитина. - М., 2005. С. 663.

[4] Гуляницкая Н.С. Поэтика музыкальной композиции. - М.: Языки славянской культуры, 2002.

«"Жизни мало...”, — писал Чайковский, озадаченный обилием жанров и канонических установлений, когда он намеревался во всем разобраться, дабы написать свою всенощную. С.З. Трубачеву жизнь подарила пятнадцать лет — и их оказалось достаточно, — чтобы практически, теоретически и художественно освоить церковную музыку и оставить образцы песнопений, поражающих глубиной мирочувствия и отточенностью музыкальных средств».
Н.С. Гуляницкая

М.Л. Рахманова [1]

Самый чистый и твердый голос нашего времени...

Хорошо помню, как я в первый раз увидела Сергея Зосимовича и познакомилась с ним. Он принес в журнал «Советская музыка» (он же «Музыкальная академия») статью, связанную с М.В. Юдиной и о. Павлом Флоренским, а я была тогда редактором отдела, в который статья предназначалась.

Выступление Петрозаводской капеллы, созданной С.З. Трубачевым,
под его управлением в Москве на Декаде карельского искусства и литературы. 1959 год

Сергей Зосимович приходил еще раз — «визировать»; просмотрел внимательно правку в тексте (и меня тоже «проэкзаменовал»). Он произносил мало слов и производил впечатление очень замкнутого, сдержанного, строгого человека. Не помню, знала ли я, кто такой Сергей Зосимович (кроме того, что профессор в Гнесинке), но кто такой о. Павел — к тому времени знала твердо. «Столп и утверждение Истины» был прочтен, едва ли был понят, но вызвал острое чувство священного трепета и мало с чем сравнимого восторга. Наверное, мне казалось, что и статья об о. Павле должна быть в стиле «Столпа», однако весьма содержательная статья была вполне академична. Сознаюсь, я была даже разочарована.

Теперь-то я понимаю контекст и подтекст появления этой статьи, понимаю осторожность Сергея Зосимовича в общении с незнакомыми людьми, понимаю, как важно было продвижение к гласности всего связанного с о. Павлом, понимаю, как много сделала для сохранения его наследия вся прекрасная семья Флоренских—Трубачевых.

И как же я была изумлена, когда после празднования тысячелетия Крещения Руси сначала понемногу, а потом повсеместно зазвучали хоровые переложения и композиции того человека, который показался мне столь строгим и закрытым! Сейчас отец диакон Сергий Трубачев, думается, самый «репертуарный» из авторов духовной музыки нашего времени и, уж без всякого сомнения, самый церковный автор, наиболее глубоко вошедший в певческий обиход.

О его творчестве написано множество статей и даже книг и диссертаций, совсем нет необходимости перечислять сделанное о. Сергием. Но позволю себе выразить мнение, что его голос — самый чистый и твердый среди всех. Подражать ему невозможно, ибо для этого нужно прожить такую жизнь, иметь таких предков, такую семью, такое окружение, какое имел о. Сергий. Можно только радоваться, что нашему трудному времени был дан, если позволено будет так выразиться, «свой Кастальский» — в двойном значении этого слова: творчества композитора Александра Кастальского как образца церковного стиля предшествующей эпохи и «Кастальского ключа» — символа высокого вдохновения.

2014 г.

Примечание

[1] Марина Павловна Рахманова — доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник Государственного института искусствознания.

Игумен Андроник (Трубачев) [1]

Из воспоминаний об отце

Особым желанием его было, следуя примеру отца, послужить Господу в священном сане. 20 августа 1995 года в академическом храме его рукоположили во диакона. Указом Святейшего Патриарха Алексия II диакон Сергий Трубачёв был определен «к служению в Троице-Сергиевой Лавре и ее скитах сверхштатным диаконом». Краткое служение отца Сергия запомнилось благоговением, искренностью, строгим церковным стилем — качествами, столь часто недостающими многим молодым священнослужителям. Хотя служить отцу Сергию в его годы было нелегко, душою он обновился, как бы помолодел и достиг полного расцвета духовных и творческих сил. Он хотел завершить цикл песнопений Божественной литургии, и последним его произведением, почти завершенным, были «Блаженства». В этот момент жизни Господь и призвал его к вечному блаженству.

Автограф С.З. Трубачева

15 октября 1995 года, в воскресенье, отец Сергий служил в последний раз. В ночь с 19 на 20 октября его срочно госпитализировали в Сергиево-Посадскую центральную районную больницу, а 25 октября 1995 года он скончался от обширного инфаркта миокарда.

Отпевание состоялось в Успенском соборе Троице-Сергиевой Лавры при многочисленном стечении народа. Общее руководство тремя хорами — лаврским, академическим и Регентской школы — осуществлял архимандрит Матфей. Редкое отпевание проходит с такой полнотой, величавой торжественностью таинства и музыкальной насыщенностью. В жизни отец Сергий был очень простым, добрым и мягким человеком. Грубость, даже разногласия глубоко, иногда до слез, ранили его доверчивую душу. Занимая место «начальника хора», он, преображенный гармонией звуков, умел сочетать строгую требовательность с необычайной тактичностью и мягкостью. Но в обычной обстановке его кротость и застенчивость, сохранившиеся до последних дней жизни, никогда не позволяли ему быть в центре внимания. День прощания с отцом Сергием стал исключением: он собрал вокруг себя множество друзей.

В 1946 году он вступил в брак с дочерью о. Павла Флоренского Ольгой. Промыслом Божиим этот брак был предварен в 1917 году знаменательным событием: Таинство Брака над родителями Сергея Зосимовича совершил священник Павел Флоренский. В том же 1946 году молодые супруги Сергей и Ольга Трубачёвы участвовали в восстановлении Троице-Сергиевой Лавры. С.З. Трубачёв принимал большое участие в подготовке к изданию многих сочинений священника Павла Флоренского. Он посвятил его памяти написанные на основе изучения архивов отца Павла статьи, участвовал в создании в Сергиевом Посаде Музея священника Павла Флоренского и стал его первым экскурсоводом.

Профессор Трубачёв преподавал на кафедре оркестрового дирижирования в Государственном музыкально-педагогическом институте им. Гнесиных и стал автором целого ряда статей, посвященных дирижерскому мастерству, теории и истории дирижерского искусства, а также учебных программ и методических пособий по дирижированию.

С.З. Грубачёвым созданы многочисленные церковно-певческие произведения, сделаны гармонизации монастырских и древнерусских распевов, которые органически вошли в ткань богослужения. Творчество Сергея Зосимовича наряду с произведениями признанных мастеров церковной музыки заняло заслуженное место в репертуаре хоров Троице-Сергиевой Лавры, хоров Московской духовной академии и ее Регентской школы, Санкт-Петербургского подворья Валаамского монастыря, Свято-Данилова и Новоспасского монастырей Москвы, московских храмов, а также хоров в различных епархиальных центрах — Харькове, Иванове и других.

Сергей Зосимович был близок со многими людьми, пережившими страшные годы гонений на Церковь и закрытие Лавры. В его жизни как бы соединились две эпохи Сергиева Посада — эпоха гонений и эпоха возрождения церковной жизни. Поэтому каждая церковная служба воспринималась им как дар Божий, взывающий и об ответном даре верующего сердца. Естественно поэтому было для Сергея Зосимовича внести свои музыкальные способности и дарования в церковную сокровищницу во славу и благодарение.

Примечание

[1] Игумен Андроник (Трубачев) — насельник Свято-Троице-Сергиевой Лавры, доцент Московской духовной академии, сын З.С. Трубачева. Публикуемый здесь отрывок — фрагмент биографического очерка из сб.: Трубачев Сергий, диакон. Избранное: Статьи и исследования / Сост.: Игумен Андроник (Трубачев), М.С. Трубачева, О.С. Никитина. - М., 2005.

Источник: Буклет к фестивалю-конференции «Звучащий мир Древней Руси. Памяти педагогов-гнесинцев А.А. Юрлова и С.З. Трубачева». Автор идеи, составитель и ответственный редактор — И.П. Шеховцова. Подготовка материалов: Н.В. Заболотная, И.П. Шеховцова, Е.Н. Садикова. - М., Российская академия музыки имени Гнесиных, Научно-археографический совет, 2014.