Один из многих, но единственный

Поздеева И.В.

Из всего сонма прославленных святых Руси Древней и сегодняшней, едва ли удастся назвать другое имя, столь же почитаемого святого, столь же близкого душам людей всех сословий и всех эпох нашей истории последних семисот лет.

О преподобном Сергии Радонежском написано множество работ, тысячи страниц богословских, исторических, просветительских текстов: восторженных и благодарственных, искренних и глубоких. И, кажется, что уже всё, что могли сказать о прославленном святом люди от XIV до XXI в., высказано.

Даже самое точное и самое лучшее название предлагаемой ниже статьи оказалось уже многократно использовано, в том числе в последней фундаментальной книге [2], посвященной 700-летию великого заступника земли Русской. Такое понимание преподобного Сергия, очевидно, предложенное Епифанием Премудрым, используется во всех трудах о радонежском Чудотворце – «Земной ангел и небесный человек».

В указанном издании на современном уровне наших представлений и знаний поставлены главные проблемы, если так можно выразиться, «Серговианы» (преподобный Сергий занимает то же место в нашей духовной жизни, какое занимает А.С. Пушкин в нашей отечественной литературе). И точно так же каждая эпоха открывает новый характер, новое непреходящее значение и актуальность знаний об этих двух великих сынах России. Преподобный Сергий был «на земле небесным человеком», именно на своем месте и в свое время максимально способствовал духовному и государственному объединению центральной Руси вокруг Москвы. Святой своей жизнью «земного ангела» внёс важнейшие принципы в складывание российского менталитета, идентификации русского человека и «русской идеи». Традиции почитания Преподобного сложились еще при жизни его современников и учеников, продолживших и продолжавших его дело в разных сферах, но, прежде всего, в жизни русского монашества и создании монастырей, не только как центров Веры и русской духовности, но и обороны молодого государства, расширения его внешних границ и укрепления внутреннего единства.

Канонизация преподобного Сергия была совершена в 1452 г. через шестьдесят лет после того, как Преподобный почил и через тридцать – после обретения святых мощей российского подвижника.

Однако до Макарьевских Соборов преподобный Сергий считался покровителем московского княжества и Москвы: так, пока Новгород был независим, в нем не было обязательного его почитания: но именно радонежский игумен, бывший важнейшим собирателем земли Русской в XIV в., стал одним из тех святых, кто способствовал объединению Российского государства после Смуты XVII в. Одним из центров общерусской святости и всеобщего поклонения с XIV в. всегда была и остается созданная Преподобным Троице-Сергиева Лавра.

В XIX в. имя радонежского подвижника достигло в полном смысле всеобщего почитания: во всех концах Русской земли и во всех слоях ее населения преподобный Сергий стал любимым, почитае­мым, незаменимым помощником, заступником за всех и каждого, «молебником неленостным» о душах людей земли, за государственность, которую он некогда укреплял.

Все, кто писал о преподобном Сергии, вслед за В.О. Ключевским [3] подчеркивают, что именно радонежского Чудотворца чтут повсеместно во всех, даже самых дальних уголках России. Оче­видно, что эта известность во многом основывалась на древней и прочной устной традиции почитания народного заступника. Но до XIX в. житие преподобного Сергия Радонежского, столь подробно и тщательно исследуемое с тех пор до настоящего времени, в широких кругах русского народа едва ли могло быть известно. Очевидно, глубинная вера в помощь Преподобного и всенародное ему поклонение, кроме устной традиции и монастырского почитания, должны были основываться на иной письменной традиции, которую могли создать только службы радонежскому Чудотворцу.

До распространения московских печатных богослужебных книг службы русским святым в тексты рукописных богослужебных Миней, как правило, не входили. Русские службы чаще всего находились в рукописных сборниках Трефолоях (Трефологионах). В тех храмах, где соответствующей рукописи не было, служба осуществлялась по рукописной Минее общей. Два издания этой важнейшей книги были напечатаны в Москве Андроником Тимофеевым Невежей уже в июне и августе 1600 г. Затем Минея общая была издана Никитой Федоровым Фофановым в ноябре 1609 г. Сентябрьская служебная Минея в Москве была напечатана впервые 31 декабря 1607 г., однако в ее состав еще не входили службы русским святым [4].

Во время Смуты Московский печатный двор сгорел, но книгопечатание немедленно возобновилось по установлении династии Романовых и возвращении царского двора в Москву. До восстановления типографии новые печатные книги издавались в кремлевских палатах. В феврале 1618 г. печатник Иосиф Кириллов снова издал Минею общую, которая была остро необходима сотням разграбленных во время Смуты русских храмов [5].

Громадная работа по изданию первого полного круга служебных Миней была начата тем же Иосифом Кирилловым в 1618 г. В 1619 г. вышла первая сентябрьская Минея, в которую вошли службы русским святым [6]. Но даже в это издание были включены только три службы русским святым, поминовение которых было особенно актуальным после Смуты для нового собирания русских земель, службы: князя Феодора и чад его – 19 сентября; святых мучеников князя Михаила Черниговского и болярина его Феодора – 20 сентября и «преподобного богоносного отца нашего Сергия Радонежского чудотворца» – 25 сентября. Однако эти службы были добавлены в книгу уже после ее завершения «прикладом», то есть в конце книги после служб 30 сентября [7].

В Минее 1619 г. после листа 428 вставлены еще 88 листов: на листе 44-74 об. была напечатана служба преподобному Сергию Радонежскому, которая снова была призвана объединить и укрепить духовное и государственное единство России под рукой Москвы [8].

В 20-30-х годах XVII в. богослужебных книг так же остро не хватало, поэтому в 1625 и 1628 гг. на Московском печатном дворе были перепечатаны Минеи общие. Полный круг Миней служебных, начатый вышеупомянутой Минеей сентябрьской, был завершен в 1630 г. [9]. Причем каждое издание печаталось тиражом от 1000 до 1050 экземпляров. В состав этого круга служебных Миней впервые были включены службы русским святым, которые составляли основу русской святости и духовной истории. Ряд ранее местночтимых святых был объявлен теперь к общерусскому почитанию. Несомненно, книг как ранее остро не хватало, и в 1636 г. Минея служебная на сентябрь была напечатана Василием Федоровым Бурцовым в его самостоятельной типографии [10], начата печатью 1 января и закончена 30 августа 1636 г. На листах 321-341 этого издания напечатан текст Службы «Преподобному богоносному отцу нашему Сергию игумену Радонежскому чудотворцу». С этого времени формат служебных Миней в Москве всегда составлял «двойку», то есть половину печатного листа.

Уже в следующем году (1637/1638) при издании годичного Трефологиона (Часть I-IV), содержавшего тексты служб, в том числе и русским святым, был издан дополнительный первый том (сентябрь-ноябрь) [11]. В дополнительном томе первой части Трефологиона на листах 103-135 был отпечатан текст Службы преподобному Сергию Радонежскому [12]. Следующий полный круг Миней служебных вышел в Московской типографии в 1644-1646 гг. Каждая из этих книг издавалась стандартным тиражом в количестве 1200 экземпляров.

М.В. Лебедь в своих исследованиях русских служб в московских печатных служебных Минеях приходит к выводу, что в первой половине XVII в. в эти книги были включены 79 последований русским подвижникам, в том числе 30-ти преподобным и 20 благоверным князьям. При этом двум преподобным (в том числе и Сергию Радонежскому), двум святителям и святым князьям Борису и Глебу были опубликованы по две службы [13] (1, Д. 39, л. 201; Д. 40, л. 218; 13, 101-102).

Стоимость сентябрьской Минеи этого издания, как и всех остальных месяцев, была 1 руб., и книги продавались как отдельно, так и все 12 сразу. В сентябрьской Минее 1644 г. служба преподобному Сергию Радонежскому находится на листах 347-368 и к названию ее добавлены слова «... иже в Маковце Живоначальной Троицы». Насколько необходимы были службы преподобному Сергию говорит тот факт, что сразу же по окончании издания годового круга Миней была издана книга «Службы и Жития Сергия и Никона преподобных Радонежских». Августовская Минея завершена 25 июня 1646 г. (1, Д. 39, л. 201). 31 августа 1646 года была начата работа над изданием книги «Службы и Жития Сергия и Никона Радонежских», 1200 экземпляров которой вышли 27 ноября 1646 года. Тираж, очевидно, составлял 1200 экземпляров, указная цена 30 алтын (11, 192). Это было первое печатное издание, посвященное специально святым заступникам Русской земли, вышедшее на Московском печатном дворе даже ранее «Службы и Жития Саввы Сторожевского».

К тексту жития преподобного Сергия келарь Троице-Сергеевой лавры Симон Азарьин добавил несколько новых посмертных чудес Преподобного, которые московские печатники вносить в текст Службы не захотели. Однако текст «чуда о кладезе» по приказу царя Алексея Михайловича был допечатан (второй и третий 175 листы) и вкладывался в уже отпечатанные экземпляры издания (11, 173).

Следующие издания службы преподобному Сергию связаны с двумя полными годичными служебными Минеями, напечатанными в 1690-1691 гг. и 1692-1693 гг. (11, 424-435, 438-449).

Таким образом, в XVII в. службы преподобному Сергию Радонежскому были опубликованы в значительно большем количестве, чем службы любому другому из русских подвижников. К этому необходимо добавить издание двух канонов преподобному Сергию на 25 сентября и 5 июля, напечатанных к 300-летию преставления радонежского игумена в 1692 г. Все вместе эти издания составили не менее 12250 экземпляров.

Интересно напомнить, что самые краткие сведения о преподобном Сергии в XVII в. верующие получали из текста святцев (месяцесловов) «с летописью, с тропари и кондаки», изданных на Печатном дворе в 1646, 1648, 1659, 1662 гг.

Всего этих книжечек вышло 8400 экземпляров (11-193, 213, 281, 200; 1, Д. 41 л. 387, Д. 42 л. 230, Д. 58 л. 183, Д. 101 л. 2) . Только первое издание Святцев с летописью 1646 года было форматом в четвертую долю и стоило довольно дорого – 23 алтына 2 деньги (70 копеек), остальные издавались как походные книжечки в 12° и 16° долю листа и стоили около 20 копеек. Имя преподобного Сергия Радонежского, в отличие от большинства имен других русских святых, упоминалось в святцах неоднократно в статьях о его учениках. Святцы с летописью сыграли пока еще не оцененную роль с точки зрения знания истории христианства и особенно истории святых подвижников, в земле Русской просиявших. Эта дешевая книжечка, так же, как и Псалтирь учебная, стала книгой народной и, очевидно, во вторую половину XVII в. могла быть в большинстве домов грамотных верующих русских людей, по крайней мере, во всех домах многочисленного церковного клира.

Для освещения сформулированной нами проблемы важно не только собрать данные об изданиях XVII в., связанных с именем преподобного Сергия, но и доказать их широкое географическое рас­пространение в те же десятилетия. Изучение архива Приказа книг печатного дела (многократно упомянутый выше фонд 1182 РГАДА) позволило установить, что уже в первой половине 20-х годов XVII в. значительная часть нововышедших на Печатном дворе изданий развозилась сотрудниками типографии по 36 городам России от Белоозера и Сольвычегодска до Перми и Чебоксар (14, 41-42).

В 1632 г. на Печатном дворе была открыта книготорговая лавка, в которой печатные книги раскупались приезжими со всех концов России. В.П. Пушков подсчитал, что только за один год (1.IX.1636 – 1.IX.1637) в книготорговой лавке книги купили жители 113 городов и населенных мест России (15, 41-42).

Таким образом, до конца XVII в. именно перечисленные издания Московского печатного двора были основным источником информации о русских святых и их почитании, начиная с рассказа о святом равноапостольном князе Владимире и святых мучениках князей Борисе и Глебе до установленного в 1625 г. праздника Положения Ризы Господней. В то же время житие великого игумена Радонежского в XVII в. на Московском печатном дворе вышло всего один раз, как уже было упомянуто, в 1646 г. Только в самом конце века в Киево-Печерской Лавре вышло первое издание Миней-Четьих преподобного Димитрия Ростовского, которые, фактически, распространялись в России уже только в XVIII в.

Что касается наличия печатных служб и жития преподобного Сергия в XVIII в., то это особая тема, но в данном контексте необходимо упомянуть, что Четьи Минеи, то есть жития святых, издавались в Москве и Санкт-Петербурге семь раз с 1759 до 1796 гг. (16, 215-221). Тиражи этих изданий составляли не менее 1200 экземпляров. Однако четыре тома этой книги, то есть полный круг Миней Четьих, стоили в XVIII в. от 12 руб. (первое издание) до 14 и 20 руб. (последнее). Едва ли эти книги могли выходить за рамки библиотек церквей, монастырей, церковного клира и знати. В 1682-1697 гг. были напечатаны четыре издания жития преподобного Сергия Радонежского митрополита Платона (Левшина), но они выходили очень маленькими тиражами и едва ли были широко известны. Столь же небольшим тиражом (300 экземпляров) было в 1749 г. издано «Слово митрополита Кирилла» на день преставления преподобного Сергия. (Хотя в 1744 г. книжечка об иллюминации Троице-Сергиевой Лавры в день посещения монастыря императрицей Елизаветой была издана в количестве 600 экземпляров (16, 383)). Таким образом, и в XVIII в. основой почитания и прославления Сергия Радонежского оставались служебные Минеи. В 1701-1781 гг. вышло 19 изданий Минеи сентябрьской (Минея июльская со Службой обретения мощей была напечатана даже 20 раз (16, 808–827); общее количество экземпляров этих изданий составило 22800 книг (16, 657-675). Упомянем также, что в 1721 г. были изданы каноны Сергию чудотворцу и Алексию митрополиту – маленькая книжечка в восьмую долю листа (8°), которая стоила 3 коп. (16, 494). Возможно, в этом же году в Москве был отдельно напечатан канон преподобному Сергию Радонежскому (16, 473).

Кроме того в 1745 г. в Москве тиражом в 300 экземпляров было издано «Слово Афанасия» (Волховского) на память преподобного Сергия, чудотворца Радонежского (16, 87).

Таким образом, и в XVIII в. знания о чудотворце Радонежском и всея Руси широкие круги населения все-таки получали во время богослужения или при чтении текстов Миней служебных. Рукописных списков жития Преподобного и в XVII, и тем более в XVIII в., очевидно, было не столь много. Широкую известность этот текст Епифания Премудрого и Пахомия Серба, который правился, как считают различные ученые, от 7 до 12 раз, получил широкое распространение только в XIX в., после Отечественной войны 1812 г., снова потребовавшей молитвенного заступничества преподобного Сергия. Особое внимание к житию было привлечено после выхода в свет трудов В.О. Ключевского, которые и сегодня остаются классическими (17, 18).

Всё сказанное выше заставляет нас обратиться именно к службе Преподобному в день его преставления, главным источником которой, как известно, было именно житие и личные впечатления Пахомия Серба, который жил в Троице-Сергиевой Лавре в то время, когда там могли быть еще иноки, знавшие прославленного игумена.

Что же дает служба для понимания значения Преподобного и его почитания?

Служба на 25 сентября повторяет основные мысли его жития, позволяя нам увидеть не менее яркий образ «земного ангела и небесного человека», и многократно прямо формулирует значение Преподобного в духовной жизни России. Естественно, структура службы совершенно иная, подчинена законам богослужебного произведения и в ней еще ярче выступает близкий Епифанию принцип постоянных аналогий, прямых и скрытых обращений к текстам Писания. Необходимо отметить, что, несмотря на многочисленные переиздания службы в XVII в., ее текст справщики Печатного двора фактически не меняли до 1690-х годов. В 1692 г. была проделана значительная языковая правка текста и исправлены некоторые прямые ошибки. Например, вместо «мира красоту и пищи»... стало «мира красоту и сладость»; «на земли лежание» – вместо «легание»; «согбенн» стало «согбенны»; «воздеютжеся» – «простираются», «хождаше» – ходил и т.д. Кроме того, в этом тексте раскрыты мно­гие сокращения слов более ранних изданий.

Выполнить поставленную нами задачу лучше всего, воспроиз­водя точно церковнославянский текст Службы с его замечательным словотворчеством и выразительными эпитетами, который понятен и современному человеку.

Попробуем воспроизвести образ преподобного Сергия таким, каким воспринимали его десятки поколений российских православных людей в течение многих веков во время богослужения. В трудах, посвященных радонежскому Преподобному, и древние, и современные авторы, как правило, начинают с указания своего бессилия и даже страха перед задачей писать и говорить о Преподобном. Задача этой статьи много проще: в ней используются только те образы, те слова и те эпитеты, полные глубочайшей любви, восторга и поклонения, которые нашли авторы службы.

При анализе жития преподобного Сергия можно, да и лучше всего, следовать логике изложения и внутренней логике автора; в службе же, где многие мысли повторяются, излагаются то сравне­ниями, то цитатами, то от лица автора, то от лица монашествующих, а иногда, что для нас максимально важно, и от лица самого радонежского Чудотворца, необходимо собрать основные идеи и те образы, в которых эти идеи раскрываются, повторяясь в иных формулировках в зависимости от сложной композиции службы, в стихирах, тропарях канона, в чтениях из Ветхого Завета и т.д.

На первое место в понимании образа Преподобного вынесена идея о его жизни от младенчества (даже во чреве матери, так как в той, и другой службах упоминается чудо о троекратном возгласе младенца) до последних дней Преподобного и даже после смер­ти как постоянном служении Господу и людям. В службе автор обращается к Господу с той же просьбой: в краегранесии канона: «преподобнаго Сергия восхвалити, Боже мой, даруй мне» (6, л. 9). Автор просит Господа помочь ему похвалить «в нарочитом празднице добраго пастыря и учителя», «небеснаго человека и земнаго ангела» и «Духа Святого обитель». Все эти похвалы автор пишет «от инок множества». Во втором каноне преподобный Сергий, подобно Пресвятой Богородице, именуется «лествице и дверь небесная» (3, 331). В стихирах на хвалитех (4, 123 об.) говорится: «Яко злато в горниле искушено сияя явися, собрав иночествующих множество и ученики своими яко некосно небовосходною лествицею на высоту добродетели возводя». О преподобном Сергии говорится, что он «арган» был Святого Духа, «тем и чудес дарование прием», «человеки научил еси преобидите маловременное». Сергий и при жизни, и после смерти «трисолнечным светом издалече сияя», был образцом подражания для своих учеников и современниов. В стихирах на стиховне праздник преподобного Сергия «солнца светлейший», озаряет Верою приходящих.

В контексте службы даже столь высокие образы и определения не кажутся излишними: постоянно повторяется образ лествицы, возводящей следующих ему иноков на высоту добродетели, за­ставляя вспоминать молитву Богородице, что делает, аналогично многим другим определениям, многозначными восприятие слов службы. Неоднократно в службе возникает и образ новозаветной маслины: Сергий «яко доброплодная маслина в доме Божием блаженно процвел еси и маслом умощая души и любовию» (3, Л. 331). Такие прямые или скрытые обращения к Писанию во многом помогают автору добиться непосредственного впечатления, связи образа Сергия с образом Христа, но в тексте службы ассоциации используются только самые яркие и известные, такие как многозначность и глубина образов доброплодной маслины и лествицы небесного восхождения, истинной мудрости, которые чаще всего повторяются и легко воспринимаются каждым. Подчеркивается в Службе и тяжесть борьбы с «многая врагов ополчениями» и победа над ними молитвами, терпением, воздержанием, отказом от всего мирского. Как и должен обычный человек, Сергий «слезными каплями на всяк день постелю омакая, <...>до конца искоренил страстей пучину» (6, 11 об.).

В службе не только повторяется мысль о том, что Сергий силою Святого Духа творит чудеса, но и приводятся конкретные примеры чудотворения, понимание которых также многозначно: например, «невлажная бо земля твоею молитвою воду источе юже ныне почерпающе» (3, 330 об.), так же, как в тексте жития способность чудотворения, данная ему как «земному ангелу», является важнейшим дополнением и доказательством святости великого молебника. В службе перечислены и замечательные качества этого «небесного человека»: «Остр ум имея к Богу», «равноангельское житие». И как подведение итогов говорится, «приближался Христу <...> от непорочныя ти души ангел и Духа обитель, добрый пастырь и учитель, Отечеству же пресветлыи светильниче». Тема заступника Отечества в службе также раскрывается достаточно подробно и чрезвычайно образно: «Связа многих врагов ополчения телесные страсти зельным воздержанием и честными молитвами, потом же воздержания угаси углие страстей, и в чудесех славна тя Русским странам славно Сергие показа» (3, 323); «молитвою князя вооружив варвары победити, хвалящихся отечество его разорити, но самех богопораженною язвою трупия достойно подоша» (6, 3); преподобный Сергий «благоверному царю нашему похвала и утверждение» (3, 4).

Текст Службы едва ли позволяет считать, что в ней, как и в житии, проводится идея «инаковости», о которой пишет вслед за Б.К. Зайцевым отец Илия в своей статье о преподобном Сергии (19, 209). Слова автора о «верности Сергия устойчивым традиционным формам жизни» по отношению их к тексту службы можно было бы интерпретировать как верность автора службы традиционным формам ее написания, верность следования Епифаниеву житию и живой памяти о великом русском подвижнике (19, 269). В службе перед нами выступает живой человек до и даже за пределами человеческих возможностей, исполняющий заветы Господа. Именно в этом, а не в «инаковости», в необходимости и, главное, возможности следовать путем Сергия, доступным человеку, созданному по Образу и Подобию Божию, сила и вечное значение преподобного Сергия как образца иноческой – «ангельской» – жизни на земле. Жизнь Сергия, которая подробно раскрывается в его житии, кратко и четко изложена и в тексте службы: младенчество, уход в пустынь, создание монастыря, служба людям и Отечеству – в службе на 25 сентября перед нами возникает образ, как определяет его словами Бориса Зайцева о. Илия Нечипоров, «абсолютной гармоничности и просветленности», и этот образ воспринимается прежде всего как путь для каждого следующего преподобному Сергию, как сам святой игумен следовал путем Христа (19, 275). В тексте службы мы не найдем таких сложных скрытых понятий, как «тайна взаимодействия души и исторического времени» (19, 276), но зато душа «великого подвижника» раскрывается ученикам и служба, как это и должно быть в Литургике, не только и не столько посвящена восхвалению Преподобного, но призыву следовать его пути, тем более что в службе очень подробно показаны способы достижения гармоничного и просветленного образа «человека небесного».

Прежде всего, в службе говорится, что Сергий «сердце свое Богови пожерл еси» (3, 331 об.). Постоянная, искренняя молитва – вот путь к Господу. В другом месте службы мы находим образ Писания, знакомый нам по послесловиям ко многим московским печатным книгам, начиная с Апостола Ивана Федорова. В службе говорится: «Ралом молитвенным <...> землю сердца своего обновиви сию насеяв семенем трудов своих, и явися прекрасная слову пшеница» и «преподобный Сергие яко пастырь упас еси словесное христово стадо» (6, 10 об., 8 об.).

В тексте особо отмечены и многократно повторены два других качества учителя иноков и всего Российского отечества, они раскрываются в ярких образах во всех частях службы – это смирение и терпение. Именно путь смирения и терпения является путем преподобного Сергия, по которому он следовал Христу, выбрав его сразу и навсегда: «Христу нас ради волею смирившагося даже до рабия образа подражав, возлюбил еси смирение» (6, 9). К смирению и терпению как основе святой жизни служба возвращается постоянно: «Егда блаженне божественному желанию ум свой впери, тогда оставил еси вся долу влекущая мудрования и страстем искорени терпением и в нем насади трудов своих, тем же и пожат <...> богатство на небеси» (3, 328 об.). Именно терпение и смирение, идеала которых и достиг преподобный Сергий, прославляются в тексте службы как самые необходимые и незаменимые качества человека, следующего путем Христа. Именно эти качества, воспитанные в людях, в том числе и желанием следовать самому почитаемому святому, стали неотъемлемой частью российского менталитета и оказали значительное влияние на исторические судьбы народа.

Все исследователи и писатели, отмечая влияние на народную духовную, государственную жизнь основателя Троице-Сергиева монастыря, подчеркивали, что это влияние достигнуто, прежде всего, личным примером, примером всей жизни «небесного человека». И в службе преподобному Сергию основой его всеобщего влияния, как пишет, например, на основании анализа жития упомянутый выше о. Илия, является то, что Сергий «учил самим собою», полностью сохранено. В службе подробно говорится о путях преподобного игумена к Господу: «в пощениих крепкое, в молитвах неленостное терпение во искушениих Сергии на земли показа» (3, 338). Достигнув полноты терпения и смирения, Преподобный отверг все прелести и богатства «временного сего мира», «богатство и славу яко в прах вмени», что и позволило «заступнику всея земли Русския» стать «земным ангелом».

Многократно говорится в службе, что преподобный Сергий «образ быв своим учеником в пениех, бдениех и пощениих». Заметим, что как и во всех иных службах, и в службе преподобному Сергию для раскрытия ее богатейшего содержания важны тщательно подобранные чтения из Писания. Например, многие мысли службы объединяет третье чтение «От притчей» – об истинной му­дрости (4, 104 об.). Поэтому так важно утверждение службы, что Преподобный все «плотское мудрование оставил еси».

Переходя к изложению вербального учения преподобного Сергия, напомним признанное положение, которое к 700-летию великого подвижника еще раз сформулировал игумен Авель, написавший, что духовное наставничество Преподобного «повлияло на всю отечественную духовную жизнь, в свою очередь, повлияв на укрепление государства Российского» (20, 275). В этой интересной работе, написанной на основании текста жития современным богословом, справедливо говорится о субъективном и объективном, личностном и надличностном, историческом и вечном, а все эти качества учения и влияния Преподобного можно понять и из текста службы, в которой подчеркивается значение Преподобного как учителя иноков, просветителя Отечества, Русской земли и всей вселенной: «Любовию Христовой угвердися, явися яко же река обильно всю землю напояющая словом учения, тем же память твою любовно ублажая» (3, 330). Вот обобщение в службе земной жизни Преподобного, красивейший краткий и точный гимн, формулирующий тот путь к Господу, который он оставил на все времена своим наследникам: «Кто исповесть труды твоя и болезни, или кии язык изречет жестокое твое житие – бдение же и сухоядение и еже на земли легание, чистоту душевную и телесную, устнама и умом совершенное безмолвие, смирение же нелицемерное, молитвы непрестанныя и расзуждение доброразсудное, худость ризную и память смертную» (6, 2 об. – 3).

В службе говорится и о словесном, вербальном учении преподобного Сергия «воистину, тя велика учителя мудре Сергие, русским странам Христос даровал неложным правлением правити оте­чеством <...> и учение сладчайше меда изливающе» (3, 340-340 об.). В службе найдены слова высочайшей оценки учения Преподобного: «Новопросвещая Русские страны, возрасти правоверную веру, Христа хвалят твоим покоряющися учением» (3, 323).

В тех местах текста, где излагается вербальное учение Преподобного, меняется стиль изложения, появляется та самая «простота» святости и краткость (немногословие), которое, судя по житию, были характерны для Сергия, что и делало его речь «слаще меда». Возьмем на себя смелость целиком привести краткие поучения, сразу же запоминающиеся, близкие народным притчам и даже пословицам, которые вполне отвечают согласно преподобному Епифанию стилю учителя: «Ко всем глаголаше, преподобне Сергие: егда убо туне подвизаемся, но вечнаго живота чающе получити. Люты скорби, но сладок рай; болезнени труды, но присносущно восприятие; не обленимся убо, о постницы, мало стерпим да венцы нетленный увяземся <...> не устрашимся подвига постнаго да страшнаго гееньскаго мучения избегнем; согбене будут руце – да воздеютжеся к Богу; нозе же утверждены на молитве предстояти». «Не пощадим естества телеснаго, изволим подвиг – да венцы победными увяземся».

Далее о преподобном Сергии говорится: «Отверг тленныя ризы, хождаше в зиму без теплыя одежди, яко же в лете, глаголаше терпеливе Сергие: <...> ризы мяккия ныне отлагаем, грехом иногда преступления одеяхомся, совлецемся ныне ради нетленных риз; не брезем, братие, о зиме преходящей», «плоть изнурим да венцы победными увяземся», «плоть изнурим да венцы победными увяземся», <...> «потщался, еси хуждьшее покорите лучшему и плоть поработите духу» (3, 324-325; 6, 3 об. – 4).

В этих словах звучит кроткий, спокойный абсолютно убежденный голос живого человека, пример и слово которого и сегодня живы и равнодейственны на душу каждого верующего.

Очевидно, что эти поучения, определяющие во многом путь иноков к спасению, в той или иной степени были сохранены в текстах службы и теми, кто ее переписывал или печатал, стараясь ни­чего не менять в этих словах святого, которые мы можем относить к самому Преподобному.

Изложенное в тексте службы на успение Преподобного учение словом и делом говорит о невероятной силе личностного обаяния, глубочайшей вере и истинной христианской любви к людям; это учение не может не воздействовать на православного человека. Доступная проникновенная простота слов учителя могла и может объединять в особом почитании преподобного Сергия представителей и царского двора, и любого жителя российской деревни – поистине каждого человека.

Можно добавить, что текст служб несравненно богаче, чем необходимо было показать в этой статье, которая должна только привлечь внимание к роли именно богослужебных текстов в изучении и прославлении основателя Троице-Сергиевой Лавры.

Источник: Троице-Сергиева лавра в истории, культуре и духовной жизни России: Духовное служение Отечеству // Сборник материалов IX Международной научной конференции. – Сергиев Посад: Цветографика, 2016. C. 20-34.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Службы и Жития Сергия и Никона Радонежского. – М., Печатный двор, 27.XII.1646. ОРКиР НБ МГУ, 2 Fa 199. (21, 393). Л. 2 об-З.

[2] Земной ангел и небесный человек. К 700-летию преподобного Сергия Радонежского. – Московская епархия, 2014.

[3] Александр (Волков), иеродиакон. Образ преподобного Сергия Радонежского в гомилетическом наследии // Земной ангел и небесный человек. К 700-летию преподобного Сергия Радонежского. – Московская епархия, 2014. С. 283.

[4] Зернова А.С. Книги кирилловской печати, изданные в Москве в XVI-XVII веках: Сводный каталог. – М., 1958. С. 15; Вознесенский А.В., Медведева Е.М. Московские издания первой половины XVII века в собрании отдела редких книг Российской национальной библиотеки. Выпуск 1: 1601-1620: Каталог. – Санкт-Петербург, 2013. С. 10.

[5] Зернова А.С. Указ. соч. С. 32; Вознесенский А.В., Медведева Е.М. Указ. соч. С. 16.

[6] Зернова А.С. Указ. соч. С. 35; Вознесенский А.В., Медведева Е.М. Указ. соч. С. 18.

[7] Там же.

[8] РГАДА. Ф. 1182. О. I. Д. 1. Л. 36 об; Зернова А.С. Указ. соч. С. 35; Вознесенский А. В., Медведева Е.М. Указ. соч. С. 18.

[9] Зернова А.С. Указ. соч. С. 35, 38, 39, 43, 45, 47, 50, 55, 62, 67, 72, 76.

[10] Зернова А.С. Указ. соч. С. 105.

[11] Трефологион, первая четверть (сентябрь-ноябрь). Часть дополнительная. Москва: Печатный двор, 1 .VI. 1637. ОРКиР МГУ, 50q'a656. (21, 265). Л. 103-135; Зернова А.С. Указ. соч. С. 136; РГАДА – Ф 1182. О. I. Д. 44. Л. 30.

[12] РГАДА. Ф. 1182. О. I. Д. 37. Л. 300, 324.

[13] РГАДА. Ф. 1182. О. I. Д. 39. Л. 201; Д. 40. Л. 218; Лебедь М.А. Русские службы в составе первого московского печатного круга служебных Миней // Язык, книга и традиционная культура позднего русского Средневековья в жизни своего времени, в науке, музейной и библиотечной работе XXI века. – М., 2011. С. 191-212, 101-102.

STSL.Ru