Память святого преподобномученика Вадима

Преподобномученик
архимандрит Кронид (Любимов)

…Я дорожу той картиной, на коей вижу изображение лица царского; как же мне не дорожить своей душой, на которой Сам Бог начертал Свой образ. И когда я оскверняю душу грехом, я делаю то же, как если бы бросил в грязь образ Божий. И святые угодники Божии так дорожили своей душой, что ради Христа и за веру в Него, сохраняя свою душу, предпочитали принять страшные истязания, шли неустрашимо на костры и прочие ужасающие страдания и запечатлевали свою веру мученической смертью.

В числе таковых исповедников был преподобный Вадим, архимандрит Персидский. (Священномученик Вадим ( Ɨ 376; пам. 9/22 апреля) пострадал со своими учениками в период царствования Шапура II, стремившегося все окрестные христианские страны вернуть к язычеству.) Заключенный в темницу, он не хотел оказать даже наружного, внешнего, богопочитания солнцу, чтобы избавиться от смерти.

Но в то же время из числа заключенных под стражу были и изменники христианской веры. Таков был некто Нирсан, князь арийский, который, устрашась предстоящих мук, объявил царю свое желание возвратиться к прежней языческой вере, чтобы этим приобрести благосклонность царя и возвратить свое прежнее положение. Царь согласился возвратить Нирсану его прежний сан княжеский и его прежнее богатство, если он собственноручно умертвит преподобного Вадима, содержавшегося в темнице вместе с ним. Изменник веры Христовой не убоялся поднять братоубийственную руку на святого. Но, когда преподобный Вадим в оковах приведен был и Нирсан уже взял меч, чтобы исполнить царское повеление, вдруг в душе изменника пробудилось чувство совести. Укорительный взор и кроткие слова преподобного, не боявшегося смерти, но скорбевшего о погибели брата, поразили преступника: он затрепетал, и рука его оцепенела. Нужно было бы несчастному послушаться голоса совести, чтобы избежать своего вечного осуждения, но он заглушил свою совесть и дрожащей рукой и не в один раз умертвил преподобного.

Царь возвратил Нирсану его прежнее княжеское достоинство и все богатства, но ничего не могло возвратить преступной душе спокойствия и радости. От угрызений совести он впал в состояние отчаяния, подобно братоубийце Каину, и покончил жизнь свою самоубийством, испытав таким образом участь Иуды-предателя (Четьи-Минеи, 9 апреля).

О душа, как мало я дорожу тобою! О Боже, как ты терпишь такое поругание образа Твоего? И такое-то сокровище мы продаем за минутное греховное удовольствие, промениваем на какую-нибудь минутную выгоду, продаем за ничтожный цветок временных почестей. Пусть бы так, если бы мы имели несколько душ: потерял одну — осталась бы другая, а то ведь она у нас одна — только одна. И для нее-то сотворен сей мир; для нее движется небо, сияет солнце, плодоносит земля, служат животные; для нее создан рай, уготовано Царство Небесное, блаженство вечное, все то, чего око не видело, ухо не слышало, чего на сердце человеку никогда не приходило (1 Кор. 2, 9). И все это мы потеряем, если потеряем свою душу.