Патриотическое служение Троице-Сергиева монастыря в Смутное время

25 января 1610 г., 410 лет назад, произошло снятие войсками М.В. Скопина-Шуйского и Я. Делагарди осады Троице-Сергиевой Лавры поляками, продолжавшейся почти 16 месяцев. Это знаменовало скорое окончание одного из драматических периодов истории Русского государства.

Ежегодно в этот день, в память об освобождении от осады, совершался крестный ход от Троицкого собора Лавры вдоль стен монастыря:

«По Литургии крестный ход по стенам Лавры. Учрежден в память освобождения обители от осады поляков в 1610 году. Служба сия начинается в храме Святой Троицы по чину благодарственнаго Господу Богу молебнаго пения. Потом при пении канона праздника Богоявления Господня и преподобнаго Сергия открывается шествие из храма с хоругвями и иконами по направлению к юго-западной башне Лавры. По обхождении половины южной стены ход останавливается и читается первая часть литии, сопровождаемая осенением креста на обитель и на четыре страны света. Подобным образом чтутся прочия части литии на восточной, северной и западной стороне монастыря. На последней исходит в сретение хода строитель больничнаго монастыря с братиею, и здесь чтется Евангелие. Молебствие оканчивается в Троицком соборе многолетием Благочестивейшему Государю Императору и всей Августейшей фамилии при полном колокольном звоне» (церковно-исторический месяцеслов Свято-Троицкой Сергиевой Лавры).

События октябрьского переворота в начале ХХ в. прервали эту традицию, однако сегодня она частично восстановлена и ежегодно в памятный день за Божественной литургией братия монастыря возносит благодарственные молитвы Господу.

Смутное время началось буквально вскоре после учреждения Патриаршества на Руси. Пресеклась династия Даниловичей, появились самозваные претенденты на Московский престол, последовала интервенция против России. Особую роль в жизни страны и народа сыграл Троицкий монастырь.

Начало жертвенному служению своему Отечеству положил сам игум. Сергий, основатель обители. Он примирял князей, содействуя единству земли Русской. Он благословил благоверного князя Димитрия на борьбу с Мамаем, в помощь князю Преподобным были даны два троицких схимника. Его молитвенная поддержка укрепляла русских ратников на поле Куликовом. Первое поминовение воинов, павших во время Мамаева побоища, было совершено в Троицком монастыре и затем оно вошло в практику всей Русской Церкви.

В тяжелые для государства времена Господь молитвенным предстательством аввы Сергия воздвигал светильников веры и подвижников духа, которые являлись примером для окружающих и для всего русского народа. В конце XVI - начале XVII вв. такими светочами были архимм. Иоасаф и Дионисий, а также церковный писатель келарь Авраамий (Палицын) и множество других подвизавшихся в обители в Смутное время.

В 1792 г. по благословению митр. Московского Платона (Левшина) на площади между Успенским собором и Троицким был сделан обелиск, на котором были сделаны надписи о славных событиях в истории Лавры. На западной стороне говорится: «В прославление сея обители и в вечную память великих мужей, св. Сергия, архимандритов: Иоасафа и Дионисия, и келаря Авраамия, поставил и посвятил сей памятник Платон, митрополит Московский и архимандрит сея Лавры 1792 года». В надписи на северной стороне колонны говорится о значении Лавры в Смутное время: «...Во всех же оных славных деяниях отличил себя Троицкий келарь Авраамий Палицын, и архимандриты сея обители: Иоасаф и Дионисий».

Хронологически первым в этом созвездии имен следует назвать архим. Иоасафа. Он, как можно предположить, родился в середине – в начале 2-й половины XVI в. Монашеский постриг, очевидно, принял в монастыре прп. Пафнутия Боровского, духовная генеалогия которого восходит к Радонежскому подвижнику. В Боровской обители старец Иоасаф со временем стал игуменом. П. Строев указывает начальную дату его настоятельства: 16 февраля 1592 г.

«Новый летописец» сообщает о паломничестве царя Феодора Иоанновича в 1591-1592 гг. по монастырям и среди них называет Боровскую обитель «чюдотворца Пафнутия». Затем известно его посещение монастыря, когда было совершено освящение соборного новопостроенного храма обители в 1594-1595 гг. Очевидцем, современником и участником этих событий был игум. Иоасаф.

После кончины царя Феодора в 1598 г. на царство был избран брат царицы Ирины – Борис Годунов. Для этого был созван Земский Собор, а «на Соборе были с Первопрестолнейшим и Пресвятейшим Иевом Патриархом сынове его архимариты и игумены из Боровска, Пафнотьевской игумен Иоасаф». В 1601 г. в Боровский монастырь прибыл царь Борис Годунов и одновременно туда была доставлена рака для мощей прп. Пафнутия, основателя монастыря.

А 18 марта 1605 г. архим. Кирилл (Завидов), настоятель Троице-Сергиевой обители, был возведен Патриархом Иовом на митрополичью Ростовскую кафедру, и на его место по благословению Первосвятителя был переведен из Пафнутиево-Боровского монастыря игум. Иоасаф с возведением в сан архимандрита. В перечне Троицких настоятелей читаем: «Иасаф, взят ис Пафнотьева монастыря – 5 лет неполны».

Конец XVI – начало XVII вв. известны в истории России как Смутное время. В 1605 г. скончался Борис Годунов, вскоре погиб его сын царевич Феодор, затем меньше года царствовал Лжедмитрий, сведший с престола Патриарха Иова. После же самозванца новым царем был избран Василий Шуйский. При нем тела царя Бориса, в иночестве Боголепа, его жены царицы Марии и царевича Феодора были принесены из Москвы и погребены в Троице-Сергиевом монастыре, где братия во главе с архим. Иоасафом творили заупокойные поминовения над ними.

Новый царь Василий Шуйский уделял внимание Радонежской обители. Прп. Сергий в свое время, будучи послан благоверным князем Димитрием в Нижний Новгород, основал пустынь в Гороховском уезде, в которой он устроил храм во имя Живоначальной Троицы и мученика Георгия. Позднее эта пустынь была разорена казанскими татарами еще до падения Казани в 1552 г. Феодор Иоаннович в 1591 г. предпринял меры к возрождению детища Преподобного, дал свою жалованную грамоту. А 14 июля 1607 г. царь Василий подтвердил архим. Иоасафу все льготы этой жалованной грамоты. «В ноябре 1607 года посетил Троицкую обитель царь Василий Иоаннович, принося благодарение за победу над мятежниками». Когда в августе 1607 г. на московском подворье в Кремле сгорели грамоты относительно монастырских вотчин в Нижегородском уезде, то царь по просьбе архим. Иоасафа повелел восстановить все необходимые документы.

В Смутное время Троице-Сергиева Лавра выдержала героическую 16-месячную осаду превосходящих военных сил. «Тогда же в той велицей лавре архимариту Иасафу и келарю старцу Аврамью Палицыну и с прочими доборохотствующими к царствующему граду, со всем усердней велико тщание о сем показующе». Троицкая обитель очень мешала тушинцам своим авторитетом. Кроме того, она контролировала северную дорогу, по которой поступало продовольствие в столицу. На троицкой дороге перехватывали гонцов, посылаемых из Тушинского лагеря, да и сам монастырь являлся лакомым и желаемым куском для интервентов. Современник польский ротмистр Н. Мархоцкий писал: «Сапега должен был или взять [монастырь], или, по крайней мере, изнурить осадой, но он безуспешно простоял там целый год». На самом деле осада продлилась значительно больше.

Осада началась в канун осенней памяти прп. Сергия в 1608 г. На праздник в обитель собрались паломники, богомольцы и окрестные жители, которые остались в ней под защитой мощных стен. Вначале осады Троицкой обители Я. Сапега и А. Лисовский направили в монастырь грамоту с предложениями воеводам покориться «царю Дмитрию Ивановичю». Были в ней и слова угрозы, обращенные к настоятелю: «А ты, святче Божий, старейшино мнихом, архимарит Иасаф, попомни жалование царя и Великого князя Ивана Василиевича всеа Руси, какову милость и ласку стяжал к Троицкому Сергиеву монастырю и к вам мнихом великое жалование. А вы беззаконники все то презрели, забыли есте сына его государя царя Дмитриа Ивановича, а князю Василью Шуйскому доброхотствуете и учите во граде Троицком воинство и народ весь сопротив стояти государя царя Дмитриа Ивановича и его позорити и псовати неподобно, и царицу Марину Юрьевну и нас. И мы тебе, святче архимарит Иасаф, засвидетельствуем и пишем словом царским: запрети попом и прочим мнихом, да не учат воинства не покорятися царю Дмитрию, но молите за него Бога и за царицу Марину. А нам град отворите без всякиа крови. Аще ли не покоритеся и града на здадите, и мы зараз взяв замок вашь и вас беззаконников всех порубаем». Однако, обращение осаждавших было воспринято в обители с духовным мужеством и последовал ответ: «Надежда наша и упование, Святая Живоначальная Троица, Стена же наша и Заступление и Покров, Пренепорочная Владычица Богородица и Приснодева Мариа; способники же нам и молитвеници к Богу о нас, преподобнии отцы наши велиции чюдотворцы Сергий и Никон!».

3 октября начался обстрел Троицкой обители из вражеских орудий. Архим. Иоасаф «и весь освященный собор, и все православное христианство» стали возносить усиленные молитвы в Троицком соборе обители у мощей прп. Сергия. Настоятель обители повелевает также «всем священником наставляти детей своих духовных на покаание и чистоту имети и вся благиа детели. И тако вси людие исповедающеся Господеви и мнози Пречистых Христовых Тайн причащающеся». Силе духа внутри обители литовские люди с русскими изменниками противопоставляли различные усилия, «промышлюще о градоемстве по вся дни и нощи».

13 октября последовал ночной штурм, который был успешно отбит защитниками монастыря и «окааннии лютори и рустии изменницы всуе трудишася и ничто же успеша, но паче своих многих погубишя» – пишет старец Авраамий (Палицын). В эти тяжелые дни архим. «Иоасаф со всем освященным собором... бяше во святей велицей церкви, со слезами моляста Бога и Пречистую Его Богоматерь и призывающе в помощь великих чюдотворцов Сергиа и Никона о помощи и о укреплении на враги. И вземше честныя кресты и чюдотворную икону Богоматере с Превечным Младенцем и прочих святых иконы, обходяще по стенам всего града, молящеся со слезами».

19 октября троицкие сидельцы делали вылазки за монастырские стены, противодействуя нападениям осаждающих. Не обходилось при этом без потерь, но «битых и раненых» старались принести в монастырь при отступлении. «Архимандрит же Иасаф живых пострищи повеле и причастити святых Тайн Тела и Крове Христа Бога нашего. И тако со исповеданием преданы душа своя в руце Господеви. И, освященным собором отпевше надгробная, погребоша их честно». Активные меры осажденных приносили свои плоды: «Литва же, не возлюбивше от града частых поминков, тыл показавше, вспять возвратишася».

В день памяти вмч. Димитрия Солунского «архимарит Иасаф со всем освященным собором и иноцы и весь народ, вземше честныя кресты и чюдотворныя иконы, обходяще по стенам града, творяще литию и моление возсылающе ко Всемогущему в Троицы славимому Богу и Пречистей Богоматери». Молитва осажденных во главе с настоятелем наводила страх на осаждающих, как об этом сообщает автор Сказания. Последовавшая вскоре вылазка Троицких сидельцев была весьма успешной. Поэтому архим. Иоасаф «со освященным собором, певше молебны со звоном, благодарственыя хвалы воздающе Всемогущему Богу». Взятый во время вылазки польский ротмистр сообщил о ведении подкопа под стены монастырские. Поэтому на совете воевод с архим. Иоасафом и братией принимаются необходимые контрмеры.

Со временем растет ожесточение осаждающих, следуют многочисленные приступы к монастырским стенам. В таких обстоятельствах прп. Сергий явил свою особую милость троицкой братии. «В то же время в церкви Пресвятыя Троица архимариту Иасафу воздремавшу, и се внезапу видит святаго и блаженнаго отца Сергия великаго Чюдотворца, стояща против чюдотворного образа святыя Живоначальныя Троица и руце горе воздевша и молящяся со слезами Святей Троице. И обращся Святый ко архимариту и глагола ему сице: “Брате, востани, се время пению и молитве час! Бдите и молитеся, да не внидите в напасть. Господь Всесильный многих Своих ради щедрот помилова нас и прочее время подаст вам, да в покаянии поживете”. Архимандрит же Иасаф о сем явлении, одержим страхом многим, исповеда всей братии». И вскоре был взят в плен раненый казак, который показал места подкопов, ведущихся к обители. Это было его предсмертное покаяние. «Архимарит же Иасаф повеле его поновив причастити Святых Христовых Тайн». Последовало новое совещание воевод с настоятелем обители о мерах по предотвращению подкопов.

В день архистратига Михаила при подходе к Троицкому собору старцу Корнилию оторвало ядром правую ногу по колено. Причастившись в конце Литургии Христовых Тайн, он сказал «архимандриту: “Се, отче, Господь Бог архистратигом Своим Михаилом отомстит кровь православных христиан”». Это были последние слова раненого инока. Во время же богослужения вражеское ядро попало в монастырский колокол и рикошетом через алтарное окно влетело в Троицкий собор, пробило деисисную икону архангела Михаила. «В той же час иное ядро прорази железныя двери с полуденныя страны у церкви Живоначалныя Троица и проби деку местнаго образа великаго чюдотворца Николы». Так под грохот вражеской канонады приносились усиленные молитвы Троицкой братией о спасении святой обители.

При пении праздничных стихир праздника «архимарит Иасаф в велицей печали сетуя и сведен бысть в забытие мало, и се видит великого архистратига Михаила; лице же его, яко свет сиаше и в руку свою имеяше скипетр». Сподобившийся видения, настоятель обители «поведа се видение всей братии. И облекошяся во священныя ризы и пешя молебны Всесилному Богу и архистратигу Михаилу». Благодаря своим успешным усилиям осажденные поразили вскоре пищаль, наносившую своей стрельбой большой урон обители. После этого архим. Иоасаф сподобился еще одного чудесного видения. Задремав во время келейного правила, он увидел вошедшего прп. Сергия, который ободрил его: «Востани, не скорби, но в радости молитвы приноси, предстоит бо и молится Богу о обители и о вас Святая Пречистая Богородица и Приснодева Мария со аггельскими лики и со всеми святыми». Такое же видение было и другим насельникам Троицкой обители, которые видели также и свт. Серапиона Новгородского († 1516), погребенного в монастыре. «Старцы же, сиа видевше, и поведаша архимариту и воеводам».

9 ноября на память свв. мчч. Онисифора и Порфирия Троицкие «сидельцы» сделали успешные вылазки и была большая радость об этом. «Боголюбивый же архимарит Иасаф с братиею повеле звонити даже до полунощи. Сам же со освященным собором и со всею братиею в храме Трисоставнаго Божества молебны поюще, хвалу и благодарение возсылающе Богу, Пречистей Богородици, и великим чюдотворцом, Сергию и Никону, и всем святым, иже от века Богу угодившим». Погибших в этот день Троицких защитников архимандрит Иоасаф сам отпевал, а раненых повелел постричь в монашество и причастить Христовых Тайн. Когда в монастыре стали известны потери противника в результате вылазки из монастыря, то решили сообщить об этом царю В. Шуйскому. «Воеводы же и все христолюбивое воинство приговорили со архимаритом и з братьею послати к Москве к государю с сеунчом сына боярсково переславца Ждана Скоробогатово».

Посылали из монастыря грамоты и другие лица, находившиеся в нем. Царская дочь, монахиня Ольга (Годунова), в сохранившемся до наших дней письме писала: «...я у Живоначалные Троицы, в осаде». Далее она говорит о моровом поветрии в монастыре: «...и впредь... никако не чаем себе живота, с часу на час ожидаем смерти... всяких людей изняли скорби великия смертныя, на всякий день хоронят мертвых человек по двадцати и по тридцати и болши; а которые люди посяместо ходят, и те собою не владеют, все обезножели».

Во время осады в монастыре возникло подозрение об измене. Автор Сказания отмечает при этом пастырскую роль настоятеля: «Неправдствующих же... отец Иасаф много о сем моляше». Учитывая сложную ситуацию, воеводы, посоветовавшись «со архимаритом Иасафом», написали в Москву келарю Авраамию о положении в Троицком монастыре. Он стал обращаться к царю, затем и к Патриарху Ермогену с просьбой об оказании помощи обители. И тогда из Москвы был направлен отряд общей численностью восемьдесят человек. Затем шестого мая 1609 г. в обитель проникли посланные старцем Авраамием «Троицкие каменосечцы». В принесенной ими грамоте келарь писал «архимариту Иасафу з братьею и государевыми воеводами и к воинству и ко всем осадным людем, православному христианству, чтобы попомнили крестное целование, стояли бы против неверных крепко и непоколебимо, жили бы неоплошно, берегли бы ся от литовских людей накрепко».

9 мая, на праздник свт. Николая, архим. Иоасаф освятил придел Мирликийского Чудотворца в северном нефе Успенского собора, после чего последовало во всём «облегчение». 27 мая последовал ожесточенный ночной приступ противника, во время которого архим. Иоасаф с соборными старцами совершают молебен в Троицком соборе «о помощи на враги». После отбития штурма в последовавшей вылазке взяли «панов и русских изменников 30 человек. И повелеша им в жернова играти; и тако работающе на братию и на все Троицкое воинство».

В монастыре скорбели, что не могут подать весть в стольный град об ухудшении положения. Однако, явившийся пономарю Иринарху прп. Сергий возвестил, что он послал уже «к Москве в дом Пречистые Богородици и к Московским Чюдотворцом всем – молебное торжество совершити – трех учеников своих: Михеа да Варфоломеа, да Наума, в третьем часу нощи. И воры и литва видеша их» и пытались безуспешно догнать и схватить их.

Благодаря военным успехам приближавшегося князя М. Скопина-Шуйского, который разбил у Калязина противника, где были отряды и из-под Троицкого монастыря, к нему обратились Троицкие власти с просьбой об оказании помощи воинской силой. Воевода направил в обитель 600 воинов и вспомогательный отряд числом в триста человек. При этом возникли трудности с пропитанием всех, пребывавших в обители. Старец Авраамий (Палицын) пишет, что Господь не посрамил веру настоятеля Троицкой обители, явив милость в пропитании всех небольшим запасом продовольствия.

12 января 1610 г., на память мц. Татианы, Я. Сапега и А. Лисовский со своими отрядами, «никим же гоними, но десницею Божиею», сняли осаду Троицкой обители, длившуюся шестнадцать месяцев. После снятия осады архим. Иоасаф, несомненно, служил с братией благодарственные молебны в Троицком соборе у мощей прп. Сергия, а также возносил заупокойные молитвы о защитниках Троицкого монастыря, павших во время осады. И в последующее время в день памяти св. мц Татианы в Лавре совершалась торжественная Литургия и затем совершался «крестный ход по стенам Лавры». После снятия осады в монастырь пришел дворянин М. Языков и «поведа архимариту и келарю» некоторые необычные обстоятельства, происходившие с осаждающими, свидетельствующие о небесном заступлении Троицкой обители. В феврале Троицкая братия во главе с архим. Иоасафом встречала шедшего к Москве с войском воеводу В. Скопина-Шуйского.

Вскоре после снятия осады архим. Иоасаф, испросив благословение Патриарха Ермогена, ушел на покой в место своего пострижения – Пафнутиево-Боровский монастырь, который испытал вскоре вражеское нападение. Современный исследователь И.О. Тюменцев полагает, что архим. «Иоасаф, как прежде в Троице-Сергиевом монастыре, убедил братию, дворян и стрельцов сесть в осаду и дать отпор врагу». Но, в отличие от Троицкого монастыря, Боровская обитель из-за измены воеводы 5 июля 1610 г. была взята интервентами. «Литовские ж люди внидоша в церковь и начата сещи игумена и братью и побиша всяких людей в монастыре». При этом погиб и мужественный архим. Иоасаф. Так мученически закончил свой жизненный путь герой Троицкого «сидения».

Деятельность архим. Иоасафа нашла отражение в православной иконографии. В житийной иконе прп. Сергия Радонежского конца XVII – XVIII вв. из собрания музея имени прп. Андрея Рублева в 20 клейме изображены явления прп. Сергия архим. Иоасафу. Источником для иконописца послужило житие прп. Сергия, изданное в XVII в. Московским печатным двором. «В клейме изображено два явления святого, побуждающего к молитве воздремавшего архимандрита, утрудившегося от тягот многомесячной осады монастыря поляками». Образ архим. Иоасафа нашел также отражение и в исторической живописи. На картине художника В. Верещагина мы видим крестный ход в осажденной Троицкой обители, исходящий из Успенского собора. Архим. Иоасаф окропляет всех святой водой, а вокруг – реалии осадных буден: несут и ведут раненых; иноки, воины, женщины, дети. Служение архим. Иоасафа в Троицком монастыре носило исторический характер и в наше время его имя было внесено в лик Собора Радонежских святых, в состав святых иноков Троице-Сергиевой обители.

В истории осады Лавры имя архим. Иоасафа осталось менее известно, чем его преемника. Эстафету настоятельского служения в Троицкой обители продолжил архим. Дионисий (1610–1633; пам. 12 мая). Это был великий в своем смирении инок-подвижник и одновременно преданный сын Русской земли, полагавший душу за ее целостность и умиротворение. Первоначально он служил священником в приходском храме, затем подвизался в Успенском Старицком монастыре, где вскоре стал настоятелем обители. В 1606 г. он сопровождал в Москву Патриарха Иова, где два Патриарха приняли покаяние москвичей, которым была зачитана затем прощальная грамота свтт. Иова и Ермогена.

Авторитет Троицкой обители в то время был столь велик, что троицких людей на дорогах везде пропускали беспрепятственно. Однажды, когда Старицкий настоятель возвращался из Ярославля, близ Лавры его встретил служитель Троицкий и спросил: «Какая власть едет?» Он ответил: «Троице-Сергиева монастыря старцы, едем из монастырских сел». Но тот, зная всех своих старцев, не поверил и спросил: «Не Старицкий ли это архимандрит, к которому я послан с грамотой от Патриарха?» И вручил старцу Дионисию грамоту о его новом назначении. Так промыслительно он был переведен в Троицкую обитель.

После осады Лавры нужно было восстанавливать ее деятельность, налаживать хозяйственную жизнь. В это время Москва была в руках поляков, а в окрестностях столицы бесчинствовали различные воинские отряды. Вокруг всё было разорено: жилища, храмы, монастыри, а что не было разорено, то было осквернено. Множество русских людей всякого звания и возраста было замучено. Трудно было найти место, где бы можно было укрыться от нагрянувших бедствий. Поэтому многие люди шли в Троицкую обитель, как к единственной твердыне и надежной защите, выстоявшей во время вражеской осады.

В июле 1611 г. Троицкий настоятель направляет послание Казанскому митр. Ефрему. Он пишет: «...а всем православным крестьяном, общему народу крестьянскому всего Казанского государьства и уезда и пригородов, помня истинную православную християнскую веру, яко вси родихомся от крестьянских родителей и знаменахомся печатию, святым крещением, и обещахомся веровати во Святую Живоначалную и Неразделимую Единосущную Троицу, Богу живу истину, прося у Всесилного в Троицы славимого Бога милости и возложа упование на силу Животворящаго Креста Господня, Бога ради положите подвиг своего страдания, чтобы вам и всему общему народу крестьянскому молити служивых людей, чтоб быти всем православным крестьяном в соединении и стати обще заодно против предателей крестьянских». Он призывает, «чтоб служивые люди безо всякого мешкания поспешили к Москве, в сход, ко всем бояром и воеводам и всему множество народу всего православного християнства». Он обращается к жителям Казани: «...и обще обещаемся подвиг сотворити, и аще и до смерти пострадати за православную християнскую веру неотложно, милостив Владыка Человеколюбец, егда вопль и молитву раб Своих услышит, отвратит Свой праведный гнев и избавит на нашедшия лютыя смерти и вечнаго порабощения латынского».

В апреле 1612 г. в послании кн. Дмитрию Пожарскому он пишет о судьбе Первосвятителя земли Русской, которого «предатели христианства», а также польские и литовские люди «твердаго адаманта и непоколебимого столпа, паче подобно рещи нового исповедника, Святейшаго Ермогена Патриарха Московского и всеа Руси со престола безчестне изринуша и во изгнании нужне умориша, и безчисленную крестьянскую кровь розлили». Далее он вопрошает: «...может ли и невеликая хижица без настоятеля утвердитися, и может ли град без властодержателя стояти, не токмо что такому великому Царству с окрестными странами без государя бытии. Соберитеся, государи, во едино место, где вам Бог благоволит, и положите совет благ, и станем просити у Вседержителя и Человеколюбиваго в Троице славимаго Бога, да не зле отвратит Свой праведный гнев и даст стаду Своему пастыря!». Грамоты Главы Церкви, Патриарха Ермогена, а также троицких властей, подготовили атмосферу, в которой было сформировано второе ополчение, освободившее Москву от интервентов.

В дни Смуты прп. Дионисий проявляет неутомимую деятельность для спасения Церкви и Отечества. Он призывает братию Лавры всячески сострадать страждущим, воинов воодушевляет на ратный подвиг, употребляет на это всю монастырскую казну. «От осады Бог избавил нас, – говорил он, – но за леность и скупость может еще больше смирить нас и ввергнуть в скорби. Москва в осаде. И в такой беде разве не будет у нас ратных людей?! Мы обещали в иночестве не жить, а умереть. Покажем милость свою. Сколько есть у нас хлеба ржаного и пшеничного, и сколько есть в погребе кваса, всё будем хранить для ратных людей». Он благословляет устраивать больницы и странноприимные дома, велит всех кормить, одевать и лечить. Он наблюдает за тем, чтобы у больных был хлеб и квас, сам осматривает их, дает лекарства, оказывает духовное врачевание.

После освобождения Московского Кремля от поляков Троицкий архим. Дионисий служит молебен на Лобном месте, где сошлись крестные ходы из Кремля и освободителей-ополченцев. Этим молитвенным священнодействием был положен конец Смутному времени. А вскоре был избран царь и Московская Русь начинает выходить из кризиса Смутного времени. В отличие от архим. Иоасафа прп. Дионисий пережил Смутное время и был погребен в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре. В Серапионовой палате, примыкающей к южной стене Троицкого собора, там, где, по преданию, была келья прп. Сергия, под спудом, почивают его святые мощи – достойнейшего настоятеля Троицкой обители.

Сподвижником троицких архимандритов был знаменитый келарь Авраамий (Палицын), автор «Сказания об осаде Троице-Сергиевой Лавры». Труд троицкого старца Авраамия явился первой попыткой описания и осмысления Смутного времени. Он охватывает время – от кончины первого Русского царя Иоанна Грозного в 1584 г. и до заключения Деулинского перемирия в 1618 г. Главная тема – осада обители прп. Сергия Радонежского. В своем труде автор показал молитвенный подвиг и яркий образ мужественного настоятеля Троицкой обители архим. Иоасафа, который олицетворяет стояние за государственность и православную веру. Описан также подвиг воевод, иноков и простых людей, которые единодушно полагали душу свою за наследие аввы Сергия. В Сказании говорится о множестве чудесных событий во время постигшего Лавру тяжелого испытания. Содержание труда свидетельствует о большой начитанности автора, который собрал воедино мысли предшествующих памятников письменности, соединив их с личными воспоминаниями участников осады.

Радонежская обитель благодаря трудам и подвигам своего основателя явилась местом паломничества русских людей, которые искали утешения и ободрения в своем горе за разбитую и поруганную Русь. Отсюда они уносили обретенную веру в грядущее освобождение страны от золотоордынского ига. Благословение прп. Сергия укрепляло и вдохновляло наших воинов на Куликовом поле. Традиции лаврского служения Отечеству слагались на протяжении времени, и в этом процессе участвовали люди разных поколений. Троицкий монастырь активно участвовал в подготовке национального возрождения Древней Руси.

Русский характер пламенел в трудах, подвигах и посланиях Патриарха Ермогена, Троицких настоятелей Иоасафа и Дионисия, старца Авраамия (Палицына) и в троицких сидельцах, как называли мужественных участников обороны обители прп. Сергия. В Смутное время обитель прп. Сергия явилась столпом Русской государственности. «Эта защита сослужила свою важную службу общему делу. Она придала духа русским людям в пору их колебаний да сомнений; она показала наглядно, что могут сделать люди, когда они придут в разум и соединение под общим святым знаменем, и когда укрепятся сознанием долга перед Богом и пред законною властью». Во время осады троицкие защитники помышляли, по словам историка С.М. Соловьева, «не о том, передаться ли царю тушинскому от царя Московского, но о том, предать ли гроб Великого Чудотворца на поругание врагам православной веры». Важную роль в противостоянии интервентам сыграло мужество архим. Иоасафа, который сподобился явлений основателя обители прп. Сергия. Для Троицкого монастыря это было время великих испытаний, которые вошли затем в историю как славная страница русского духа, подвига веры, мужества и крепости. Имена троицких подвижников достойно украшают историю нашей Лавры и в целом Русской Церкви. 

Архим. Макарий (Веретенников),
почетный профессор МДА, доктор церковной истории
Речь на торжественном акте по случаю престольного праздника
Московских духовных школ 14 октября 2009 г.