Колокольня и колокола Троице-Сергиевой Лавры

Первое впечатление, каким Лавра встречает вас еще издалека, – это сквозящая в небе стройность ее 40-саженной колокольни и мощный благовест ее 1000-пудных колоколов. Когда вы приблизитесь к вратам монастыря и увидите, как бело-розовая колокольня слишком стремительно и пышно вырастает над насупившейся семьей бело-сизых и золотых куполов Успенского собора, строго внушающих ей превосходство своего двухвекового старшинства, вы, может быть, подосадуете, что не видите на ее месте простых контуров Ивана Великого.

Но если вам посчастливится быть у Троицы не мимолетным гостем и вы успеете вжиться в ее своеобразную красоту, если удастся любоваться колокольней откуда-нибудь из открытого поля, с лесной опушки, среди воздушного простора, на котором она просвечивает своими широкими пролетами и кажется построенной больше из воздуха, чем из камня, тогда вы почувствуете, как дружно слилась лаврская колокольня с Троицким пейзажем, и вполне примиритесь с тем, что благовест лаврских богослужений расходится по окрестности с этого величественного, хотя такого, казалось бы, и нерусского создания архитектуры 2-й половины XVIII столетия.

«Общепризнано то благодатное действие, которое он оказывает на душу. Для отсутствующих на богослужении некоторым образом заменяет последнее. Он собственно есть уже самое богослужение, совершаемое звуками», – характеризует смысл благовеста известный толкователь богослужебного устава М. Скабалланович. Самое слово, каким у нас именуется колокольный звон – «благовест» – синонимично греческому «евангелие». Отсюда понятны внимание и любовь, какими до сих пор окружены колокола и колокольни. Понятно и стремление сделать колокольню высокой, чтобы благовест дальше слышался и величественнее было здание, для такой цели предназначенное.

Но лаврская колокольня производит величественное впечатление не одной своей высотой (41 сажень). Напротив, пропорции колонн, ваз и всей вообще орнаментировки, которой колокольня обработана снаружи, по-видимому, умышленно скрадывают от глаза ее вышину; этим она выигрывает в легкости и крепче связывается с массивом окружающих построек. У лаврской колокольни мало соперниц в России по стройности и архитектонической цельности, хотя и строилась она с перерывами, тремя разными зодчими, при трех царствованиях, в течение почти трех десятилетий.

Ее предшественница, тоже каменная колокольня, находилась в другом месте: она примыкала с юго-запада к церкви Сошествия Святого Духа. В 1738 г. за ветхостью старая колокольня была разобрана, а через два года по повелению императрицы Анны Иоанновны приступлено к построению новой на нынешнем месте. Однако закладка произведена уже после смерти Анны в 1741 г. Закончена же колокольня только в 1769 г., так как в постройке был длительный перерыв. В 1767 г. тогдашний архимандрит Лавры, будущий митрополит Московский, Платон сумел добиться у Екатерины II пожалования из Коллегии экономии необходимой суммы на достройку колокольни. Тогда же претерпел изменение и план постройки.

Первоначально колокольня проектировалась гораздо более низкой и менее своеобразной. В «Книге планов и фасадов» Лавры 1745 г. она показана с тремя ярусами с ренессансовым куполом под фонарем. Можно с уверенностью предположить, что переработка первоначального проекта в пятиярусный с оригинальным куполом, воспроизводящим в огромных размерах формы, присущие ювелирному мастерству, принадлежит Ухтомскому.

На вновь построенную колокольню подняли колокола, оставшиеся от старой. Среди них имелся вылитый в 1716 г., но уже испорченный огромный колокол в 3 тыс. с лишком пудов. Во время первого своего пребывания в Лавре, после вступления на престол, Елизавета в 1742 г. приказала перелить этот колокол на пожалованные ею средства и довести его вес до 4 тыс. пудов. Колокол был отлит и водружен во втором «апартаменте» колокольни. Он стал одним из величайших в мире. Больше его только московский Царь-колокол, весящий более 12 тыс. пудов. Но кремлевский великан никогда не звонил, так что из находящихся в деле колоколов лаврский Царь – наибольший.

Царь Борис Годунов принес в дар Лавре два колокола. Один весом 625 пудов, когда был еще «слугою и конюшим» царя Федора. Он называется теперь «Лебедем». Другой – уже по вступлении на престол, втрое больший весом (1850 пудов). Этому колоколу, имеющему прозвище «Годунов», или «Царе-Борисов», не повезло. Императрица Елизавета приказала сбить с него имена царя Бориса, его супруги и детей.

Древняя Русь относилась любовно и почтительно к колоколам. Этот завет сохранили прикосновенные к колокольному делу люди и до нашего времени. Как музыкант любит и знает свой инструмент, так звонарь отличает свои колокола. Он дает им собственные имена. Среди лаврских колоколов редкий не имеет прозвища. Вы найдете здесь: Царя, Лебедя, Корноухого, Переспора, услышите имена Голодая, Вожака, Скомороха, Беспутного. Есть групповые прозвища – Четыре Брата, Три Рожка, зазвончики и кимвалы. Часто колокола украшаются при литье орнаментом, иконными изображениями. Почти всегда колокол опоясывает в один или несколько рядов летопись, отлитая более или менее сложной вязью.

Среди 50 колоколов в Лавре есть и сравнительно очень древние. Старший из них, в старинной описи называемый «Колокол чудотворцев», – отлит при великом князе Василии Дмитриевиче «при настоятельстве отца нашего игумена Никона в лето 6928 (1420)». Видимо, этот колокол был первым в Троицкой обители. До него, в игуменство прп. Сергия, в монастыре благовестили только в била: колокола были тогда дорогой и редкой роскошью. Однако била находились в употреблении в Лавре еще долго после того, когда не было уже недостатка в колоколах.

Троицкие Обиходники различают существовавшие виды и характеры звонов, приурочивая к каждому церковному празднованию тот или иной благовест: «во вся», «во вся язычныя», «в трои красные», «в красные два», «благовест в большой колокол», «клепание в било». Колокольный звон и трапеза братии входили в самый строй церковных празднований еще в XVI в.

Колокола участвовали и в торжественном приеме царя в обычные ежегодные царские походы к Троице на Сергиев день 25 сентября. Согласно монастырским Описям были даже колокола особого назначения: в государев приход, застольной, нефимонный, всполошной, часовой старых часов, два перечастные невелики, что стоят у часов на трапезе и т.д.

Кстати – о часах и их бое. В той же описи XVII в. мы находим в Лавре трое башенных часов: «Часы старые стоят на трапезе. Другие часы новые болшие деланы во 139 и 140 (1631-1632) году стоят на колокольнице у большого колокола. Третие часы на круглой [Пятницкой] башне. У них колокол боевой, да два колокола перечастные...» Впрочем, тогда башенные часы с боем не были большой новостью на Руси.

От древних часов теперь в Лавре ничего не осталось. С Пятницкой башни они куда-то исчезли. Старая трапезная и прежняя колокольня разрушены перед постройкой новых. Когда была достроена новая лаврская колокольня, для нее решили выписать башенные часы из Англии. Но «аглицкие мастера» просили несходную цену. Поэтому часы были заказаны у «города Тулы ружейной палаты казенного ружейника Ивана Иванова сына Кобылина большого», который их и сделал в 1782 г. Новые часы сменили кобылинские в 1905 г.

Звон колокольный хорошо разработан в отношении тембра, высоты звука и ритмических фигур: различают зазвон, перезвон и трезвон. Следовательно, нет преувеличения в словах профессора Скабаллановича, что колокольный звон есть в сущности богослужение в звуках. В старинных обителях звоны передавались по традиции от одного поколения звонарей к другому. И в Троицкой Лавре традиция выработала своеобразные звоны так же, как создались здесь и своеобразные церковные напевы. И сейчас лаврские звонари при «звоне во вся» исполняют красивые, звучные и богатые ритмические узоры на своих колоколах.

Жаль, когда исчезают не материализовавшиеся в вещественную оболочку плоды творчества прошедших поколений, такие как пение или колокольный звон. Разрушенные здания оставят следы в фундаментах, которые через тысячелетия будут открыты и изучены археологами, как в Микенах или Вавилоне. Исчезнувшие книги подадут о себе весть в цитатах, сохраненных другими авторами. Но звук колокольный, прогудев, растает в воздухе, и эхо не повторит его через века.

Свящ. М. Шик

Источник: Троице-Сергиева Лавра / П.А. Флоренский [и др.]. – М.: Индрик, 2007. С. 125-134.