Лицевые книги Лавры и их орнамент

Лицевые и орнаментированные от руки рукописные и пе­чатные книги Лавры обнимают период XII-XVII вв. Из них 191 книга приходится на время до конца XVII в. Они хранятся в лаврской библиотеке и частью, преимущественно с ценными окладами, в Ризнице монастыря.

Рукописные книги, хранящиеся в библиотеке числом 823, описаны иером. Иларием и иером. Арсением. Их описание было издано Обществом истории и древностей российских (ОИДР, МОИДР) при Московском университете в 1878 г. В опи­сание включены и орнаментированные рукописные книги библиотеки, но, к сожалению, о лицевых изображениях и ор­наментах почти ничего не сказано, часто даже не обозначено их число. В описание не вошел печатный Псал­тирь Симона Азарьина, с большим количеством миниатюр, который помещен теперь в издаваемой описи лицевых книг за № 163.

В 1747 г. было передано из лаврского книгохранилища в Троицкую ДС еще 211 рукописных книг, в том числе лицевой болгарский Временник Георгия Амартола XIII в. Эти книги описаны архим. Леонидом (изд. ОИДР при МУ в 1887 г). Ныне они хранятся в библиотеке МДА, в стенах Лавры.

Архи­м. Леонидом были подробно описаны и рукописные книги Ризницы. Его описание было издано тем же ученым обществом в 1881 г. Хотя автор несколько и останавливается на орнаменте и миниатюре, тем не менее его сведения, будучи слишком кратки, лишены значения для выяснения характера орнаментации и лицевых изображений. Так как архим. Леонид описывал лишь славянские книги, то в его описание не вошли из орнаментиро­ванных книг Ризницы два греческих рукописных Евангелия XII и XIV вв., два печатных Евангелия XVII в. с иллюминованными от руки гравюрами, вкладная рукописная книга Лавры 1673 г. и два синодика XVI и XVII вв. В особом выпуске описи, которая может быть названа дополнитель­ной к изданным ранее, помещены не вошедшие в предыдущие описи 8 упомянутых орнаментированных книг. Также данное описание касается и всех орнаментированных книг до конца XVII в., преимущественно с художественной стороны, дополняя описания архим. Леонида и иером. Илария.

Такое значительное количество орнаментированных книг на протяжении столь продолжительного периода времени, разумеется, дает достаточ­ный материал для исследования. Орнаментировка выразилась в лицевых изображениях, заставках, заглавных буквах, орнамен­тах на полях, на обрамлениях миниатюр и предохранителей. Знакомство с данными рукописями убеждает в том, что время расцвета лицевого изображения и книжного орнамента не совпадают. История лицевого изображения близка к истории иконописи.

Лицевая миниатюра, как и иконопись, идет на прибыль, если можно так выразиться, приближаясь к XV в. Посте­пенно отбрасывается мелочность частностей, свойственная Византии, а потому и России XII, XIII и первой половины XIV в. миниатюра, как и икона, постепенно усваивает символизм большого творчества и, приближаясь к онтологи­ческому, как бы невольно облекается в прекрасные формы античности. Показателем такого перелома принято называть фрески Мистры половины XIV в. Мы ясно увидим эту перемену в миниатюре, если сравним рукопись лаврской Риз­ницы за № 164/1 (греческое Евангелие XII в.) с рукописью № 169/3 конца XIV в. Насколько явно стремление к нату­ралистической доступности в первой, настолько одухотворе­ны миниатюры второй, где лицевые изображения подняты на необычайную высоту религиозного постижения. Прекрасным примером может служить Ангел Матфея второй рукописи. Он подлинно вестник неба, исполненный в своем вдохно­венном порыве красоты иного, первообразного Мира. Достиг­нутая высота удерживается лицевой миниатюрой в течение XV и отчасти XVI в. В качестве примера хорошей миниатю­ры XVI в. приведем книгу Иоанна Богослова (№ 79/137) в библиотеке Лавры, вклад князя Пожарского. Однако в боль­шинстве случаев миниатюра XVI столетия уже утрачивает красочность более ранних лицевых изображений, ее рисунок становится мертвее, и наконец миниатюра, лишенная творче­ства, покорно укладывается в рамки, уготованные печатным станком, превращаясь в иллюминованную гравюру XVII в. (см. Евангелие № 184/19 и Евангелие № 185/20 в Ризнице).

История орнамента в тесном смысле несколько иная. По характеру орнамента, преимущественно заставок, между XII веком и концом XVII можно наметить три довольно ярко выраженных периода, которые характеризуются рисунком, красками, стилем. Первый период простирается до XV в., второй занимает XV в., третий – время последующее.

Рисунок первого периода представляет вычурное остро­угольное плетение, зачастую с стилизованными птицами. Краски бледные, чаще – красная и голубая. Стиль данного периода, несомненно наследие Византии, говорит о некото­рой завершенности, мы сказали бы, даже усталости. Чувству­ется многовековость, невосприимчивость насыщенности. Тут нет места индивидуализму, орнамент как бы недоступен для веяний эпохи.

В XV в., когда иконопись дала, быть может, наибольшие достижения духа, орнамент рукописей этого пе­риода пребывает в какой-то летаргии стиля. Его творец нахо­дит выражение своей аскетической абстракции в однообра­зии геометрических фигур, в безразличных красочных подборах. В XV в. гений времени ищет выражения в выс­ших формах творчества, и орнамент как бы остается забытым в келье скромного подвижника.

Наоборот, XVI в. является расцветом рукописного орнамента. Рисунок этого периода – растительный, наблю­дается густота красочности, стиль раннего Возрождения дает себя чувствовать почти в каждом орнаменте, краски преимущественно густые: красное, синее, зеленое, лиловое по золоту.

В XVI в. орнамента коснулось творчество: природа, солн­це, красочность заглянули в келью аскета. Густые, сочные краски чередуются на плотном золотом фоне; пышные, почти неземные цветы переплетаются в стилизованных ветвях и листьях преображенной природы. Наряду с влиянием Запа­да, в этом периоде проникают в орнамент и пестрые мотивы Востока – Персии. Тут золото заменяется краской, характе­рен оранжевый цвет.

XVII в. почти ничего не вносит нового в орнамент, если не говорить о возникающем влиянии барокко. Часто повторя­ются цвета черный с белым.

Рукописные орнаменты большею частью творения мона­шеского уединения. Сведения о творцах рукописных книг, сохранившихся в кратких летописных фрагментах, гово­рят об иноках. Например, упоминаются из учеников прп. Сергия прп. Исаак Молчальник († 1388) и прп. Афанасий, игум. Высоцкий. В начале XV в. встречаются имена иноков Иосифа, Варлаама и Антония. По-видимому, с конца XIV в. в Троицком монастыре основывается целая школа списателей «зело разумных в Божественных писаниях». По утверждению В.Н. Щепкина, Лавра была одним из главных центров по письму вязью, чуть ли не единственным после Смутного времени.

Некоторые орнаментированные рукописи – вклады извне Троицкого монастыря. Таковым, например, является книга Григория Богослова XVI в., вклад, как гла­сит автограф, князя Димитрия Михайловича Пожарского. Утонченная по изяществу рукопись свидетельствует об изыс­канности дара доблестного вкладчика. Таковы основные выводы, к которым нас приводит обзор рукописей.

Ю.А. Олсуфьев

Источник: Троице-Сергиева Лавра / П.А. Флоренский [и др.]. – М.: Индрик, 2007. С. 83-86.