Схииеродиакон Варнава (Зайцев)

Схииеродиакон Варнава (в миру – Иван Федорович Зайцев) родился в 1873 г. на Смоленщине. Его отец и дед были староверы, мать исповедовала православие. Недолго прожив, она успела воцерковить сына. Родитель был вынужден уехать на заработки в Санкт-Петербург, и мальчик остался с дедом, но продолжал ходить в православный храм. Через некоторое время он уехал к отцу и устроился на работу. Вскоре его забрали в армию, но потом комиссовали из-за плохого зрения. Размыслив как поступить дальше, Зайцев поехал на Святую Гору, где поступил послушником в один из монастырей и в 1899 г. принял монашеский постриг с именем Израиль. Был усердным молитвенником и строгим постником. Лишь по причине открывшейся болезни желудка ему пришлось употреблять по благословению духовника немного вина, в качестве послабления строгости воздержания.

В 1913 г. в числе прочих святогорцев о. Израиль был выслан в Россию за участие в еретической смуте имяславцев, в чем принес искреннее покаяние. Его направили под духовное руководство иеросхим. Алексия (Соловьева) в Зосимову пустынь, где инок провел около 10-ти лет до закрытия обители. Позже перешел в лаврскую пустынь Параклита, где по благословению архим. Кронида (Любимова) принял сан иеродиакона, вскоре назначен ризничим Вифанского монастыря. После закрытия обители в 1929 г. он перебрался в г. Юрьев Польский, где долгое время работал церковным сторожем.

В 1949 г. иерод. Израиль поступил в новооткрытую Сергиеву Лавру, где пребывал до самой кончины. Наместник архим. Иоанн (Разумов) постриг его в схиму с именем Варнава. Батюшка уже плохо видел и на службы его водили. В последний год жизни он находился уже только в своей келье, где его причащали каждую субботу. Скончался старец в день причащения.

Сохранились воспоминания о нем лаврского насельника архим. Тихона (Агрикова, † 2000), в схиме – Пантелеимона:

«Он продвигался по узкому коридору, не поднимая своих старческих ног, шмыгая худыми башмаками. «Батюшка, благословите», – обратился к нему встречный иеромонах. «Какой я батюшка, я поросенок ленивый», – тоненьким голосочком ответил он. Почти 90-летний старец-схимник, проживший много лет на Афоне, претерпевший немалую борьбу с духами злобы поднебесной и теперь в Лавре прп. Сергия совершающий великий подвиг молитвы за весь мир, так смиренно, просто, по-детски говорил о себе.

В своей жизни я не встречал более такой кротости и смирения, как в этом монахе. Он жил от меня совсем недалеко. Его маленькая келейка была похожа на конуру. Одно окошко на запад впускало немного света. В переднем углу келии мягко и тихо горит лампада пред ликом Богоматери. Казалось, что обитатель этого маленького уголка совсем не живет земными интересами, а целиком воспарил к горним далям и там витает душой.

Старец был крупного телосложения. В молодости, видно, был настоящим великаном, имел большую телесную силу. На Святой Горе он работал за пятерых: копал землю, таскал на себе огромные камни, ночами делал не одну тысячу поклонов, чем изумлял своих собратий. Сейчас же согбенный телом старец, тихо проводящий свои последние дни под покровом аввы Сергия.

Он постоянно творил Иисусову молитву, у него было глубокое покаянное чувство и вместе с тем – сознание своего недостоинства. Довольствовался самым малым в жизни, никогда не роптал, не многословил, никого не осуждал. Горячо, всей душой любил и за все благодарил Бога. К братии относился с любовью и признательностью. При встрече с ним чувствовалось, что от него исходит благодать, согревающая всякую душу.

Схииерод. Варнава был настоящим младенцем душой. Он без исследования воспринимал божественное учение. Потому и черпала его душа полной чашей чистую радость и созерцала тайны глубин Божиих, нам, грешным, недоступных. Старец до самой смерти боролся с бесами, не уступал им, гнал их силой Иисусовой молитвы. Какая же сила детской веры жила в этом уже немощном сосуде! Мне, грешному и недостойному иеромонаху, приходилось не один раз исповедовать и причащать старца святых Христовых Тайн. О, какая это была поистине детская душа! Какая искренняя, простая.

Когда о. Варнава уже ослабел телом и за ним нужен был неотступный уход, его перевели в медизолятор Лавры. Там он почти уже не ходил, а все время лежал, закрыв глаза, тихо шептал Иисусову молитву. «Батюшка, ну что же болит-то у тебя?» – спросишь его при посещении. «О, милый мой братик, да я совсем здоров, – ответит о. Варнава, приоткрыв кроткие свои глаза, – вот только что силы нет никакой, лежу да ем, истинно поросенок ленивый». По словам санитарки, ухаживающей за больными старцами, батюшка почти что совсем ничего не ел, а жил одним Духом Святым и благодатью святого причащения. Это было его единственное утешение и укрепление, радость и упование.

Наверное, лет 5 он прожил в лаврской больнице. Когда ему замечали, что вот его Господь все не берет к Себе, то он кротко, полушутливым тоном говорил: «Да куда еще меня забирать-то, ведь грязный поросенок, всех там перемараю собою-то, да и места-то, видно, еще никак мне там не подыщут подходящего».

О милейший отец! О предивный ангел земной! Только прп. Сергий может воспитать такую смиренную, кроткую душу, только под его молитвенным покровом может так прекрасно окрылиться человек! Смирение глубокое, дивное смирение украшало душу старца Божия. А еще – святая простота, детская, наивная, пленяющая простота и любовь к  любовь к Богу и ближним. Дивным, благовонным букетом добродетелей украшалась душа старца. По своему глубокому смирению старец не дерзал принимать на себя священнический сан и оставался иеродиаконом. Предпочитал предстать пред Богом в звании служителя – диакона, не более того.

За несколько лет перед революцией в России на Афоне произошла смута. Русские иноки Андреевского скита, Пантелеимонова монастыря и некоторых других скитов и келий разделились на два непримиримых лагеря по вопросу об имени Божием. Лжеучение имябожников было осуждено Синодами Константинопольской и Русской Православной Церквей. Несколько сот сторонников имябожия по морю были доставлены в Одессу, где они принесли покаяние. Монах Израиль так горько оплакивал свое прежнее ослепление и ожесточение, что земля под его ногами сделалась мокрой от потоков пролитых им слез. Затем афонских иноков разослали по разным монастырям России.

Отца Израиля приютила Зосимова пустынь при Свято-Троицкой Сергиевой Лавре. Здесь он выполнял послушание алтарника. Впоследствии был рукоположен в иеродиакона. После закрытия пустыни скитался по разным обителям, затем скрывался от преследований безбожной власти у верных людей. Затем пришел в Троице-Сергиеву Лавру. Большой, трудный, тяжелый путь проделал святой старец, претерпел немало искушений, злостраданий, поношений, в том числе от своих собратий по вере, но все это он переносил со смирением, как послушное дитя Божие. Он готов был терпеть все, что только попустит ему Господь для спасения души.

Схимник после причащения Святых Тайн Христовых тихо отошел ко Господу. Из всех сокровищ, что он собрал во время земного странствования, сиял неземной красотой один драгоценный камень, которому не было цены, этот драгоценный камень – святая простота. «Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби» (Мф. 10:16), – сказал Господь Своим ученикам, посылая их на проповедь. И вот эта дивная мудрость в святой простоте сохранилась до конца в сердце о. Варнавы. «Яко светильник света твою душу слезными потоки украшая», – читаем мы в каноне на преставление прп. Сергия. Да и наш старец плакал при жизни немало. И в этих слезах, как в море, потопил все вражьи корабли и орудия нападений бесовских. Когда хоронили старца, все были как-то особенно спокойны и даже радостны. Все знали, что он созрел, окрылился совершенно и, как чистый голубь, вскормленный благодатью, молнией взмыл в небеса».

Источник: Тихон (Агриков), архим. У Троицы окрыленные. Воспоминания. – 2-е изд., испр. СТСЛ, 2012. С. 541-563.