Святоотеческие души

Священноисповедник и песнописец Афанасий (Сахаров) был прославлен в лике святых новомучеников и исповедников Церкви Русской в августе 2000 года. Почти 30 лет он находился в ссылках, тюрьмах и «горьких работах». Все эти годы он оставался стойким в православной вере и занимался литургическими трудами, редактированием богослужебных книг, собиранием служб русским святым, упорядочением богослужебной практики. Святитель был глубоким знатоком церковного Устава, гимнографии и эортологии [1]. Подобно путеводной звезде, он указывал многим пути веры и любви Христовой. Мы расскажем о тех его трудах, которые совершены с помощью наместника Свято-Троицкой Сергиевой Лавры архимандрита Пимена (Хмелевского) — будущего архиепископа Саратовского и Вольского, засвидетельствованных в публикуемых здесь письмах.

Наместник Лавры архимандрит Пимен (Хмелевской). Фото из личного архива Т. М. Бабиной	Епископ Афанасий (Сахаров). Тутаев, 1955 г.  Фото из архива смотрителя Троицкого собора  Лавры игумена Корнилия (Мороза)

Ко времени подготовки той части биографии архиепископа Саратовского и Вольского Пимена (Хмелевского; 1923-1993), которая отражена во втором томе его «Дневников» (Издательство Саратовской митрополии, 2011), еще не были известны подробности его общения в бытность наместником Свято-Троицкой Сергиевой Лавры со священноисповедником Афанасием (Сахаровым; 1887-1962). Сохранившиеся дневниковые записи отца Пимена тех лет очень кратки, а развернутые его воспоминания об этом времени отсутствуют. Но в 2014 году вышла вторая часть книги Издательства Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета «Письма разных лиц к Святителю Афанасию (Сахарову)». Автор семнадцати опубликованных писем — архимандрит Пимен (Хмелевской) [2]. В Церковно-историческом архиве ПСТГУ хранятся еще 7 его писем, которые мы публикуем впервые на страницах нашего журнала. Указанные документы относятся к периоду с сентября 1958 по апрель 1962 года и открывают некоторые доселе неизвестные стороны взаимоотношений этих выдающихся деятелей Русской Церкви.

К моменту начала этой переписки 35-летний архимандрит Пимен возвратился со Святой Земли, где был начальником Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Он вернулся в связи с болезнью и внезапной кончиной своего приемного отца — митрофорного протоиерея Иоанна Голуба, настоятеля Свято-Андреевской церкви в городе Борисове. 12 ноября 1957 года отец Пимен был назначен наместником Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, а также стал преподавать пастырское богословие, а позднее логику в Московской Духовной Академии.

Что же касается епископа Ковровского, викария Владимирской епархии Афанасия (Сахарова), его крестный путь отражает следующая собственноручная запись: «27 июня 1954 года исполнилось 33 года архиерейства. За это время: на епархиальном служении 33 месяца. На свободе не у дела 32 месяца. В изгнании 76 месяцев. В узах и горьких работах 254 месяца». В 1955 году его, 68-летнего, освободили из инвалидного дома, который своим лагерным режимом окончательно подорвал его здоровье. Он поселился в городе Петушки и был назначен председателем Календарно-богослужебной комиссии при Издательстве Московской Патриархии. Он, как единственный оставшийся в живых член комиссии Поместного Собора 1917-1918 года по изданию православного месяцеслова, служб всем русским святым и лицевых святцев, продолжил свои исследовательские труды в области православного богослужения и начал работу по сбору и систематизации служб русским святым.

Точно неизвестно, когда состоялось знакомство архимандрита Пимена с епископом Афанасием, но можно предположить, что это произошло только после его возвращения из Иерусалима, поскольку освободился владыка Афанасий в марте 1955 года, а уже в начале мая того же года игумен Пимен был командирован в Израиль.

Старший научный сотрудник Отдела новейшей истории РПЦ ПСГТУ Ольга Косик предположила, что между архимандритом и епископом возник своеобразный заочный контакт, выразившийся в посылке книг. В письме друга отца Пимена, впоследствии трагически погибшего священника Павла Соколовского (состоявшего в Календарно-богослужебной комиссии), к святителю от 2 сентября 1957 года сообщается: «Начальник Иерусалимской Миссии архим [андрит] Пимен прислал несколько богослужебных книг на греческом языке. Так как основная часть их была послана на имя Святейшего (но для нашей Комиссии), то они находятся у о [тца] Протопресвитера. У меня лишь на руках недавно полученные через Патриархию Типикон и Архиерейский Чиновник. Полагая, что для Вашего Преосвященства эти книга представляют большой интерес, посылаю их Вам».

В дневнике архимандрита Пимена содержится запись (13-04.58 г.) о встрече с кандидатом медицинских наук Людмилой Анатольевной Кутявиной [3] — лечащим врачом святителя Афанасия, многих насельников Троице-Сергиевой Лавры и других священнослужителей. Поводом для знакомства стало ее желание познакомиться с написанным в декабре 1957 года стипендиатским отчетом отца Пимена, посвященным христианскому учению о духе, душе и теле по трудам епископов Феофана и Игнатия. На Пасху она прибыла к нему в Лавру, где состоялась беседа, в том числе, как свидетельствует отдельная запись, «о Смоленске, о Сахарове, о Лавре, о монахах и т.д.».

С этой записью перекликается первое письмо отца Пимена (Хмелевского) — от 27 сентября 1958 года, на Крестовоздвижение (см. письмо № 1, с. 84 нашей публикации). Сверху оно содержит собственноручную надпись епископа Афанасия: «Пол [учено] 29ДХ-58» (такие отметки он всегда делал сам). Архимандрит Пимен отвечает с искренней радостью на приглашение прибыть за иконой Всех русских святых в Петушки. И тут же упоминает Людмилу Анатольевну Кутявину и о своих молитвах за ее болящего отца. Доктор Кутявина впоследствии стала врачом и самого отца Пимена, и его приемной матери Стефаниды Ивановны Голуб.

О том, что архимандрит Пимен собирался к владыке Афанасию впервые, говорит то, что он упоминает, но отклоняет предложение святителя использовать в качестве сопровождающего к нему проводника отца Феодорита. Иеромонах и впоследствии архимандрит Феодорит (Воробьев, 1899-1973) поступил в Троице-Сергиеву Лавру как раз по благословению епископа Афанасия (Сахарова) и прожил в ней 17 лет, с января 1959 года был благочинным. Впоследствии два года перед своей кончиной в 1973 году отец Феодорит был духовником епископа Пимена.

Необходимо сказать о том, что выдающийся русский иконописец и реставратор Мария Николаевна Соколова [4] еще с конца 20-х по начало 30-х годов по благословению епископа Афанасия (Сахарова) работала над иконой «Все святые, в земле Русской просиявшие». Она создавала новую иконографию, разыскивая в источниках «подобия» лика каждого святого, подробно изучая житийный материал. В 1934 году первая икона нового извода была освящена владыкой Афанасием, и этот образ стал его келейной иконой. В 1954 году икона участвовала в первом престольном празднике (по составленной святителем Афанасием службе русским святым) в храме Всех святых, в земле Российской просиявших, устроенном в крипте под Успенским собором Троице-Сергиевой Лавры.

По этому поводу владыка Афанасий писал Марии Николаевне: «..Л был очень утешен тем, что написанная Вами икона Всех русских святых, первая в этом роде, была на первом храмовом празднике в первом постоянном храме Всех русских святых, созданном в дорогой для всех русских людей Троице-Сергиевой Лавре. Я даже сожалею, что тогда не пришла мне в голову мысль о том, чтобы эту святую икону оставить там в качестве храмовой навсегда. Думаю, что там уже есть такая икона и Вашей же рукой написанная. Но хотелось бы там оставить "первописанную", а не копию. Может, это и устроится? Я очень люблю эту святую икону и дорожу ей, но с радостью уступил бы ее для родной Лавры». Также святитель просил на обороте иконы записать ее краткую историю, укрыв эту надпись тканью [5].

Есть основание предположить, что отец Пимен собирался ехать к святителю за его келейной иконой, которую епископ Афанасий как раз тогда и передал в Лавру [6]. В письме к протоиерею Иосифу Потапову от 27 августа 1957 года святитель писал: «В дополнение к завещанию. Икону Всех Русских Святых — в Троицкую Лавру, в храм под Успенским собором. Туда же гробни [цу] со святыней, которыя я надеюсь скоро получить и для которых заказываю специальную гробничку» (здесь речь о мощевике, о котором в статье чуть далее). То есть до августа 1957 года икона еще не была в Лавре, иначе не было бы необходимости оговаривать этот пункт в завещании. А в июне I960 года архимандрит Пимен передал владыке Афанасию подарок — цветное фотоизображение первой иконы Всех русских святых письма М.Н. Соколовой, освященное на святых мощах преподобного Сергия Радонежского. Сразу после этого 14 июня святитель отправляет эту фотокопию наместнику Свято-Успенской Почаевской Лавры архимандриту Севастиану (Пилипчуку) со словами: «Икона, с которой сделан цветной снимок, передана мной в Троице-Сергиеву Лавру и находится там в трапезном храме» [7]. То есть подтверждается, что к 1960 году первая икона была уже передана в Лавру при посредстве архимандрита Пимена и находилась тогда в Трапезном храме.

Архивариус Свято-Троицкой Сергиевой Лавры иеромонах Сильвестр (Кучеренко) сообщил автору, что икона 1934 года сейчас уже лет пять находится в притворе Троицкого собора, а до этого она хранилась в лаврской ризнице. Реставраторы подтверждают, что надпись, которую просил сделать святитель Афанасий, на иконе сохранилась, но она едва читается. Более поздняя икона 50-х годов, которая также была написана М. Н. Соколовой, и сейчас в ризнице, и она выставляется на службу в день Всех святых, в земле Российской просиявших. По просьбе автора отец Сильвестр организовал фотосъемку обеих икон специально для публикации в нашем журнале.

То, что архимандрит Пимен не только собирался, но и съездил за этой иконой к владыке Афанасию, подтверждается в письме от 1 декабря (см. письмо № 3, с. 85), в котором он упоминает свой краткий визит. Можно сделать предположение, что и личное их знакомство состоялось именно в Петушках в конце 1958 года — в письме от 17 ноября он сообщает, что имя владыки записал в свой помянник (см. письмо № 2, с. 84). Известно, что впоследствии отец Пимен был в Петушках неоднократно — точно известно о трех таких поездках, он передавал владыке деньги на лекарства.

В письмах архимандрита Пимена отражается тема визита епископа Афанасия в Лавру. В городскую Успенскую церковь Петушков владыка приходил молиться, но молился только в алтаре. Служить ему запрещал местный уполномоченный по делам Русской Православной Церкви, причем в реабилитации владыке было отказано. Прокурор Владимирской области писал, что, поскольку более 30 лет назад епископ Афанасий не скрывал, что у него как «человека верующего и служителя церкви нет и не может быть солидарности с воинственно безбожнической властью в вопросах его религиозного упования и религиозного служения», приговор был вынесен справедливо и оснований для реабилитации нет.

Епископ предложил такой вариант: служить в храме при закрытых дверях только с одним иподиаконом. Уполномоченный его решил ограничить, ответив, что разрешит служить только не архиерейским чином. Но в этом случае архиерей не вынес такого грубого вмешательства в сугубо внутрицерковный вопрос — он отказался и перестал посещать храм. Служил он в доме, где жил, — здесь ежедневно совершался суточный богослужебный круг.

В письмах от 1 и 26 декабря 1958 года отец Пимен сообщает о своем успешном ходатайстве перед Святейшим Патриархом Алексием I о приглашении совершить богослужение в Лавре епископа Афанасия. Он отмечает важность того, что величайшие изменения в жизни владыки происходили под кровом преподобного Сергия — постриг Сергея Сахарова и хиротония во иеромонаха были совершены в 1912 году тогдашним ректором МДА епископом Феодором (Поздеевским; 1876-1937).

В единственном сохранившемся ответном письме к отцу Пимену от 3 января 1959 года святитель Афанасий пишет: «Глубоко благодарен Вам за Ваше предстательство пред Святейшим священноархимандритом Лавры о разрешении мне служения в родной Лавре. <...> Думаю, если Бог благословит и если с Божией помощию буду жив и здоров, после Крещения побывать в родной Лавре, поклониться Великому Авве нашему, помолиться в храмах, усладиться беседою усты к устом с Вами и с благоговейными иноками, коими не скудна и ныне обитель Сергиева».

9 февраля 1959 года архимандрит Пимен ездил в Петушки, а епископ Афанасий после этого ходатайства 7 марта 1959 года отслужил в Лавре Божественную литургию, а спустя пять дней, 12 марта 1959 года, там же состоялась хиротония во епископа отца Никона (Лысенко; 1890-1972), совершенная Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием I в сослужении епископов Афанасия (Сахарова), Серафима (Шарапова) и Пимена (Извекова) [8].

Отражаются в ответных письмах отца Пимена просьбы владыки Афанасия о заупокойных молитвах братии Лавры, в частности об архимандрите Исидоре (Скачкове; 1883-1959), иеромонахе Иераксе (Бочарове; 1880-1959) (см. письмо № 6, с. 85). Различные темы поднимались в переписке архимандрита Пимена с епископом Афанасием. О том, сколь высоко ценил это общение отец Пимен, свидетельствует то, что составление этих писем он прямо именует благочестивым делом (см. письмо № 12, с. 88). В мае 1961 года отец Пимен пишет: «Живу несбывающейся мечтой о поездке к Вам в гости на часок с о [тцом] благочинным. Хочется верить, что эта мечта все же сбудется».

В житии святителя-исповедника есть яркое воспоминание о последней их встрече: «Любя Лавру преподобного Сергия, Владыка неизменно находил братское внимание и участие у ее наместника архимандрита Пимена (Хмелевского) <...> За несколько дней до блаженной кончины владыки Афанасия из Лавры приехали наместник архимандрит Пимен [Хмелевской] , благочинный архимандрит Феодорит [Воробьев] и духовник игумен Кирилл [Павлов] , что очень обрадовало Преосвященного. Это был канун пятидесятилетия его монашеского пострига. Он уже был в очень тяжелом состоянии, вспоминает его келейница Нина Сергеевна Фиолетова (1912-2004): «Владыка ободрился, оживился и обрадовался. Первый вопрос был к о [тцу] наместнику: «А как у вас там дела?».

— Все хорошо, — ответил о [тец] наместник

— Ну слава Богу, — говорит Владыка,— А как выше?

Я пояснила о [тцу] наместнику, что Владыка беспокоится о Патриархе.

— Тоже все хорошо,— ответил о [тец] наместник.

Перекрестился Владыка и сказал:

— Ну слава Богу.

Потом каждого благословил, крепко обнял и поцеловал со словами: «Спаси вас Господи».

Одной из целей этой поездки было приглашение владыки Афанасия на осенний праздник преподобного Сергия Радонежского 8 октября. Об этом говорит запись архимандрита Пимена в дневнике от 4 октября: «Ездил с отцом благочинным в Петушки, Владыка Афанасий не может приехать в Лавру».

В воскресенье 28 октября 1962 года святитель отошел ко Господу. 30 октября в доме святителя в Петушках игумен Кирилл (Павлов) отслужил великую панихиду. Епископ Афанасий был погребен на кладбище близ Князь-Владимирского храма во Владимире. Горе людей было безмерно, хотя уже тогда многие верили в его предстательство перед Богом. По словам писателя Сергея Иосифовича Фуделя, близко знавшего святого, владыка Афанасий был одним «из тех редчайших людей, которым хочется поклониться до земли и припасть к коленям, ища у них их неоскудевающего мужества и неугасимого тепла».

После кончины епископа Афанасия архимандрит Пимен счел своим долгом посетить место его упокоения вместе с отцом Кириллом и отслужить заупокойное богослужение. Он записал в дневнике от 11 августа 1964 года: «Ездил с Дмитрием Петровичем [Огицким] и отцом Кириллом во Владимир, на могилу к епископу Афанасию, и в Суздаль. Дождь. Впечатление незабываемое». Д.П. Огицкий — преподаватель Жировицкой духовной семинарии, впоследствии заведующий аспирантурой МДF магистр богословия, профессор. Он входил в просуществовавшую всего один год Календарно-богослужебную комиссию, возглавлявшуюся епископом Афанасием, вел с ним активную переписку.

Нельзя не сказать и еще об одном аспекте молитвенного общения двух архипастырей — их сотрудничестве в деле увековечивания памяти и почитания святых Русской земли.

Незадолго до кончины святитель Афанасий пожертвовал Свято-Троицкой Сергиевой Лавре несколько частиц святых мощей. Предположительно, он их передал через отца Пимена во время первого его визита к нему в конце 1958 года вместе с иконой Всех русских святых. Об этом говорит и то, что именно архимандрит Пимен занимался организацией ковчега-гробнички для них.

Об этом он пишет в письме от 17 ноября 1958 года (письмо № 2, с. 84). Он сообщает о решении изготовить ковчежец только для святых мощей, пожертвованных святителем, а также о том, что частицы будут в нем располагаться именно таким образом, как указывает святитель. По-видимому, это говорит о том, что изначально был план объединить святые мощи всех русских святых, хранившиеся в палате [9], однако из-за их значительного числа было решено сделать отдельный мощевик для пожертвованных святителем.

28 июля 1959 года (см. письмо № 12, с. 88) отец Пимен извещает владыку о том, что мастер допустил ошибки, а также что еще не был изготовлен «столик-подставка.», а 21 августа (см. письмо № 13, с. 89) он сообщает, что мощевик почти готов.

Этот ковчег со святыми мощами в свое время был помещен в храм-крипту Успенского собора Лавры в честь Всех святых, в земле Российской просиявших, где находилась усыпальница митрополитов Московских Сергия († 1898) и Леонтия († 1893), Алтайского Макария († 1926). Как раз незадолго до этого в нем трудами архимандрита Пимена (Извекова) было произведено полное переоборудование с установкой мраморных иконостасов. Позднее эта крипта стала местом упокоения и Святейших Патриархов Алексия I († 1970) и Пимена († 1990).

Об этом мощевике в Лавре сохранялось предание, что он связан с именем святителя Афанасия (Сахарова), и только сейчас, с публикацией писем к нему архимандрита Пимена (Хмелевского), история мощевика становится вполне ясной. Архивариус Свято-Троицкой Сергиевой Лавры иеромонах Сильвестр (Кучеренко) сообщил автору, что в связи с работами по укреплению фундамента Успенского собора примерно в 2005/2006 годах этот мощевик был перенесен из крипты в лаврский храм Явления Божией Матери преподобному Сергию (Михеевский). Ремонт этот шел с перерывами, и потому возврат мощевика откладывался — в настоящее время службы в крипте совершаются, но планируются еще некоторые работы. Сейчас же мощевик святителя Афанасия находится в Трапезном храме Лавры, куда был перенесен около двух лет назад также из-за ремонта, но уже в Михеевской церкви.

Дополнительным подтверждением, что это тот самый мощевик, является то, что в самом низу по центру композиции находится часть омофора святого небесного покровителя святителя Афанасия — святителя Афанасия III Пателлария — Лубенского чудотворца и Патриарха Константинопольского (в письме сообщалось, что размещение частиц было сделано строго по указаниям святителя). Резьба по дереву также указывает на то, что столик-подставка сделан в едином стиле и одновременно с мощевиком, о чем говорят и письма архимандрита Пимена.

В мощевике хранятся святые мощи: ап. Иакова; свт. Григория Богослова; прп. Евфимия Великого: свт. Феодора, епископа Суздальского блгв. кн. прп. Анны Новгородской блгв. кн. Владимира Новгородского свт. Никиты, епископа Новгородского блгв. кн. Андрея Боголюбского; блгв. кн. Глеба Владимирского; мч. Авраамия Болгарского, Владимирского чудотворца; блгв. кн. Георгия Владимирского; прп. Евфросинии Суздальской; свт. Петра, митрополита Киевского; свт. Иоанна, епископа Суздальского; прп. Евфимия Суздальского; прпп. Савватия, Зосимы, Германа и Иринарха, Соловецких; сщмч. Гермогена, Патриарха Московского и всея Руси; свт. Митрофаня Воронежского [10]. В мощевике есть залитые воском пустые вместилища, возможно, для других святых мощей, планируемых к размещению в нем святителем Афанасием, но по тем или иным причинам так и не помещенных.

Помимо этого, архимандрит Пимен (Хмелевской) для святителя Афанасия провел работу по собиранию иконописных изображений и богослужебных последований. Так, на Благовещение 1959 года он сообщил: «Сегодня пишу о. Антонию [Мельникову] в Жировицы, попрошу прислать службу в праздник Чудотворной иконы, а также пишу о. Севастиану [Пилипчуку] в Почаев относительно фотографирования икон русских святых». Спустя месяц он сообщает владыке: «Был ответ от Почаевского наместника. Обещает заказать фотокопии. Жировицкий наместник прислал только тропарь и пр [очее] на бумажечке. Обещает разыскать остальное». Позже он отвечает на напоминание епископа: «В отношении почаевских изображений я вспомнил, что именно Вы имеете в виду, На днях я напишу о [тцу] наместнику, чтобы он переснял все группы святых по векам, расположенные в галерее по пути к святым мощам преподобного] Иова».

В уже упомянутом письме к отцу Севастиану святитель пишет: «Чрез отца Наместника Троице-Сергиевой Лавры я получил присланную Вами серию фотографических снимков с находящихся в Вашей Лавре икон русских святых. Приношу Вам глубокую сердечную благодарность». Эти священные изображения, добытые архимандритом Пименом, по всей видимости, ложились в основу лицевых святцев русских святых (ныне в частном собрании), над которыми работала с 1959 по 1962 год по благословению епископа Афанасия будущая монахиня Иулиания (Соколова).

Обсуждаются в письмах и Канон на Благовещение Пресвятой Богородицы с составленным епископом Афанасием указанием об антифонном способе его исполнения, и знаменитый труд святителя о поминовении усопших по Уставу Православной Церкви — непереплетенная рукопись с авторскими пометами была подарена им архимандриту Пимену. Некоторые труды сохранились до наших дней в архиве владыки и планируются к изданию Епархиальной комиссией по канонизации подвижников благочестия Саратовской епархии.

В дневнике архимандрита Пимена есть короткая запись от 9 февраля 1959 года — «Днем ездил в Петушки», к сожалению, никак им не прокомментированная. Однако одну из важных причин этой поездки можно установить, основываясь на документе, о котором упоминает позднее он в своем письме того же года от 1 апреля — «письме от академии». Этот документ сохранился, вот его текст: «Совет Московской Духовной Академии и Семинарии в заседании от 13.11-1959 г. <…> постановил выразить благодарность Вашему Преосвященству за пожертвованные Вами в Церковно-археологический кабинет Академии шесть антиминсов времен Патриарха Тихона [11]». Можно высказать предположение, что поездка отца Пимена за четыре дня до заседания Совета была, в частности, связана с передачей для ЦАКа этих шести антиминсов.

Известно, что, находясь в одиночной камере № 121 московской Таганской тюрьмы, 1 марта 1923 года святитель Афанасий освятил антиминс для своей походной келейной церкви в честь Всех русских святых. Этот антиминс представляет собой тонкий льняной белый плат размером с мужской носовой платок, на котором простым карандашом нарисован Голгофский Крест, справа и слева от него сделаны соответствующие надписи. Он обернут в два шелковых илитона (белый и желтый). Впоследствии святитель его всегда имел с собой, где бы он ни находился, и при любой возможности в заключении и ссылке тайно совершал Литургию. Еще несколько антиминсов были изготовлены и освящены владыкой в годы гонений на Церковь для раздачи отправляющимся в изгнание. Широко известен первый антиминс, изготовленный владыкой для себя, — он вместе с походным деревянным набором евхаристических сосудов, дикирием, трикирием и небольшой плащаницей Спасителя, вышитой самим епископом Афанасием, бережно хранится в музее Владимирской епархии.

Сохранившая архив архиепископа Пимена Таисия Михайловна Бабина свидетельствует о том, как однажды в 1990-е годы в дом 29 по улице Первомайской, где находилось тогда Саратовское епархиальное управление, пришла пожилая женщина. Она приехала из Москвы, а до того списалась с владыкой Пименом и договорилась об этом визите. Женщина была духовным чадом святителя Афанасия и передала саратовскому архиерею в память об их общении антиминс со вшитыми в него святыми мощами, подписанный священноисповедником. К сожалению, установить, кто это был, нам не удалось. Этот уникальный антиминс, хранившийся архиепископом Пименом, был обнаружен совсем недавно—о нем сообщается впервые на страницах нашего журнала.

Сам антиминс представляет собой зеленую льняную ткань размером 19x26 см, он обернут в шелковый илитон желтого цвета. На нем находится рисунок Голгофы и надпись: «Благодатию Всесвятаго и Животворящаго Духа освятися Антиминс сей еже есть священная трапеза ради приношения Божественныя Жертвы Тела и Крови Господней во Святей Литургии в походнем храме Всех Святых в земли Русской просиявших». А также подпись: «Божиею Милостию Смиренный Афанасий, епископ Ковровский».

Как утверждает исследователь жизни святителя игумен Афанасий (Селичев) — настоятель Михаило-Архангельского монастыря в городе Юрьев-Польский (Владимирская епархия), на антиминсе несомненный почерк владыки. По его мнению, слово «походный» на нем написано, чтобы служить было можно там, где понадобится. Возможно также, что он раздавал подобные антиминсы священникам, которые были с ним в общении. Про раздачу можно сделать вывод из факта тайных хиротоний, совершавшихся владыкой, — он не ставил священников без выдачи подобных антиминсов. Возможно, название походного храма такое же, как и домовой церкви святителя, объясняется тем, что он мог распределить несколько антиминсов по верным мирянам на предмет сохранности — при обыске могли отобрать один, тогда у хранителей можно было взять другой.

В отличие от владимирского, даты на нем нет, нет и благословения первоиерарха. Следовательно, антиминс был освящен после смерти Святейшего Патриарха Тихона, скорее всего в 30-х годах, когда священномученик Петр Крутицкий был недоступен для общения, а с заместителем Патриаршего Местоблюстителя митрополитом Сергием владыка уже порвал отношения. Можно отметить, что саратовский антиминс в гораздо лучшей сохранности, надпись на нем также сделана иначе — она каллиграфическая, а Голгофа нарисована художественно.

Недавно эта уникальная реликвия была передана в Музей истории Саратовской митрополии, где уже заняла место в экспозиции — ее может увидеть каждый желающий. В музее находится еще один зримый символ общения двух архипастырей — икона Софии, Премудрости Божией (работы М.Н. Соколовой). Она была написана по личной просьбе бывшего наместника Лавры и до самой его кончины находилась в келье архиепископа Саратовского и Вольского Пимена. Поклониться святым мощам святителя Афанасия можно в Саратовском Никольском мужском монастыре, где находится его икона-мощевик

В заглавие этой работы вынесено словосочетание из одного письма архимандрита Пимена. В нем, давая характеристику человеку, который был близок к ним обоим, он написал, что «это человек редкий по своему духовному складу, человек со святоотеческой душой. Возможно, ради таких людей или по молитвам таких людей и мир стоит». Имя владыки Афанасия (Сахарова) вспоминается всякий раз, когда сугубо чествуется память «всеблаженных и богомудрых угодников Божиих» — Собор всех святых, в земле Российской просиявших. Делом своей жизни святитель считал прославление и утверждение почитания русских святых, и теперь в связи с открытием новых данных мы можем сказать, что свою лепту в этот труд внес деятельным участием и будущий архиепископ Саратовский и Вольский Пимен (Хмелевской).

[1] Наука о церковных праздниках.

[2] Автором данной статьи установлено, что первое из опубликованных в книге писем, датированное 19.07.57 года, не принадлежит будущему саратовскому архиерею: оно написано другим архимандритом Пименом — не Хмелевским, а Извековым — будущим Святейшим Патриархом всея Руси, который был на тот момент наместником Троице-Сергиевой Лавры, в то время как архимандрит Пимен (Хмелевской) находился за границей. В этом письме наместник Лавры сообщает епископу Афанасию о том, что иконописец и реставратор Мария Николаевна Соколова (в будущем монахиня Иулиания) согласилась выполнить его заказ.

[3] Родилась 8 сентября 1923 года в с. Святогорье Вятской губернии (ныне Удмуртия). В 1947 году закончила Ижевский медицинский институт. С 1952 по 1955 год обучалась в аспирантуре Института терапии Академии медицинских наук. Лечила, в частности, главного регента Троице-Сергиевой Лавры постриженика архимандрита Пимена (Хмелевского) архимандрита Матфея (Мормыля). Жила в Сергиевом Посаде. Скончалась 5 сентября 2011 года, похоронена на местном старом кладбище. По данным О.В. Косик.

[4] М.Н. Соколова, в будущем монахиня Иулиания (1899-1981) — духовная дочь святого праведного Алексия Мечева. После открытия Лавры в 1946 году как художник-иконописец была приглашена трудиться в ней. Одной из ее первых больших творческих работ была роспись Серапионовой палаты, посвященная преподобному Сергию Радонежскому.

[5] Из письма от 11/24 июля 1954 года, текст предлагался святителем такой: «Сей святый образ Всех святых, в земле Русской просиявших, первый в такой (композиции), по благословению и указанию Преосвященного Афанасия, епископа Ковровского, написан в граде Москве иконописцем Марией Николаевной Соколовой, в лето от сотворения мира 7442, от Рождества же во плоти Бога Слова 1934-е в январе — мае месяцах. Освящен сей образ Преосвященным Афанасием после малой вечерни под Неделю Всех святых, в земле Русской просиявших, 27 мая — 9 июня того же года при служении в домовом храме иеромонаха Троице-Сергиевой Лавры Иеракса в селении Лосино-Островской Московской области при участии хора Московского святителя Николая, что в Клённиках, церкви».

[6] Известно, что М.Н. Соколова около 1955 года написала еще одну творческую копию первого образа. Речь в письме архимандрита Пимена могла бы быть об этой иконе, которая писалась для крипты Успенского собора. Однако она писалась Соколовой в Лавре — за ней не было необходимости отправляться в такое путешествие.

[7] Молитва всех вас спасет. Материалы к жизнеописанию святителя Афанасия, епископа Ковровского. Православный Свято-Тихоновский богословский институт. - М., 2000. С. 581-584.

[8] Первая, после выхода на свободу, служба в Лавре епископа Афанасия состоялась 29 сентября 1956 года, он совершил всенощное бдение в Успенском соборе, а на следующий день там же Литургию вместе с епископом Вениамином (Новицким; 1900-1976), который, как и епископ Афанасий, тогда недавно освободился из лагеря.

[9] Серапионовая палата устроена на месте кельи преподобного Сергия, в которой ему было явление Пресвятой Богородицы, и в ней поныне находятся мощи трех настоятелей монастыря: святителя Иоасафа, митрополита Московского, преподобного Дионисия Радонежского и святителя Серапиона, архиепископа Новгородского. В ней хранится часть пояса Богородицы и частицы святых мощей очень многих подвижников.

[10] Также в мощевике находятся: часть одежды прпп. Сергия Радонежского и Нила Столобенского, парча от раки прп. Сергия Радонежского, часть позумента от ризы свт. Митрофана Воронежского, частица ризы вкмч. Варвары; вата со св. мощей блгв. кн. Андрея, мч. Авраамия, прп. Евфимия Суздальского и свт. Софрония, часть одежды, древо от кельи и часть камня прп. Серафима Саровского; и святые мощи неизвестных святых, помещенные в три металлических креста.

[11] ЦИА ПСТГУ.Д. 8. Л. 67. Подлинник. Машинопись.