Троицкий синодик. День памяти архимандрита Антония (Семененко, † 1963)​

Архим. Антоний (в миру – Антон Иванович Семененко) прибыл в Лавру в 1958-1959 гг. из из Свято-Успенского мужского монастыря г. Одессы, в довольно преклонном возрасте, в сане архимандрита. В общении с братией отличался простотой и доступностью. Высокий, сутуленький, полноватый его вид показывал человека большой физической и духовной силы. Весь облик батюшки дышал необыкновенной добротой. Особенно характерно говорило об этом светлое, одухотворенное лицо с ясными проникновенными глазами. Незадолго до смерти он совсем редко стал появляться среди братии. Даже пищу из братской кухни носили ему в келию послушники. Увядал старец с каждым днем, но не терял благодушия. Скончался 10 октября 1963 г. и был похоронен на старом городском кладбище Сергиева Посада.

Очень тепло об архим. Антонии вспоминает в своей книге “У Троицы окрыленные” насельник Троице-Сергиевой Лавры архим. Тихон (Агриков), в схиме Пантелеимон:

...Есть люди, которые мало чем отличаются от прочих, но в глубине души имеющие необычные дарования и самые возвышенные устремления. Он был из таких. Было ясно, что в этом уже дряхлеющем старце жила святая душа с сильным устремлением к прекрасному.

Когда он пребывал с нами – ходил, кушал, говорил, иногда и шутил, мы его считали обычным человеком. Вот он идет по монастырскому двору со своими неизменными судками – посудой для обеда. Его взор сияет благодушием и нежностью. Так и хочет он сказать кому-либо из встречных доброе, ласковое слово, да еще на смешном украинском языке. «Э, братыц, що цэ так пригорюнився, хай тоби солнце ярче свитыть – Господь наш». Печальное лицо молодого послушника загорается улыбкой. Он поднимает свою понурую голову и уже бодро говорит старцу: «Ничего, отец Антоний, только помолись обо мне». – «Ладно, ладно, мой хлопець, трошкы помолюсь».

И старец, гремя судками, дальше ковыляет на братскую кухню. Кажется, ничего особенного не произошло: обычные слова, обычная встреча. Но почему так легко стало на душе у юного послушника? Точно гора свалилась с плеч, и весь этот день он летал как птичка. Знать, старчик Божий вздохнул, помолился Господу за душу печального брата, и этот кроткий молитвенный вздох великой души совершил почти чудо.

Духовным качеством старца Божия была тихая тайная молитва, которую почти никто из людей не замечал. Сидел ли старец в своей одинокой келии, шел ли к раке Преподобного Сергия или занимался еще каким делом, душой он всегда был привязан ко Христу. О Нем он всегда размышлял, и Его пресвятое имя призывал в своем сердце, и в Нем одном, прекрасном и неописуемом, находил радость для своей души. Порой его видели одиноко сидящим на скамеечке, самоуглубленным и сосредоточенным. Ясно было, что старец витает душой далеко, в прекрасном горнем мире. Иногда он склонялся над маленьким цветочком или быстро бегущей букашкой и созерцал дивную, премудрую десницу Божию и красоту творения в самых ничтожных земных созданиях.

Архим. Антоний доживал последние дни. «Ну как, отец Антоний, – спрашивал брат, пришедший навестить его, – как твое здоровье?» – «Да, ничого, по трошку молодию, ще сылы молоди». Как и всех болящих, о. Антония перевели в больницу. Оттуда он уже не вышел. В последний раз мы увидели его в гробу, бездыханным. Он лежал, как юноша, светлый, тихий и прекрасный.

Вся его жизнь – непрерывное стремление ко всему высокому и прекрасному – отразилась в его старческом лице. С уверенностью можно сказать, что в последние дни своей жизни и даже в последние часы старец не переставал устремляться к тому совершенному горнему миру, который от юности возлюбила его душа.