У стен Лавры

    Троице-Сергиева Лавра. Достаточно лишь упомянуть об этом до­стославном месте, как целая вереница событий, образов, воспомина­ний – одно ярче другого – приходит на ум и волнует сердце. Действи­тельно, есть ли еще в нашей стране такая обитель, которой православ­ные люди могли бы гордиться больше, чем детищем преподобного Сер­гия Радонежского? Есть ли в Греции или любой стране Ближнего Во­стока монастырь, имеющий такую же мировую славу? Проходят де­сятки лет, совершаются великие перемены, жизнь то бурлит, то входит в более или менее спокойное русло – а Лавра, как твердыня правосла­вия, красуется в центре необъятного и могучего государства, и гряду­щие поколения будут подобно нам, с восхищением и любовью взирать на эти святые стены.

    Значение Лавры и ее великого основателя широко и многосторонне. Общеизвестно, что прп. Сергий – один из наиболее почитае­мых в Русской Церкви святых – был деятельным участником в про­цессе собирания русских земель под власть Москвы и духовным руко­водителем наших предков в борьбе их с поработителями – татарами. Троицкий монастырь представлял собой несокрушимую кре­пость, охранявшую пути с севера к Москве, и явился родоначальником многих других монастырей, расположенных в различных уголках Руси. Хозяйственная и просветительная деятельность русских монастырей яв­ляется также одной из неоспоримых заслуг их перед историей, и Троицкая оби­тель занимала и в этом деле одно из первых мест. Лавра представляет собой, наконец, редчайшую национальную сокровищницу архитектуры и искусства, где на небольшом простран­стве сконцентрированы памятники мировой известности. Будет спра­ведливо сказать, что своей многогранной ценностью Троице-Сергиева Лавра прекрасно отобразила неиссякаемые творческие силы и выдаю­щиеся черты нашего великого народа: Лавра – это творение светлых умов и талантливых рук.

    Но в какой бы связи ни думать о Лавре, обязательно унесешься мыслью в феодальную Русь XIV столетия, когда московские земли еще терялись малыми своими размерами в хаосе остальных княжеств. Небольшой городок, которому суждено будет сыграть выдающуюся роль в мировой истории, постепенно возвышает­ся. Умные и энергичные князья умело действуют в трудной обстановке. Православная Церковь в лице Московских митрополитов оказывает им постоянное и необходимое содействие. Вот снова путешествует в орду Первосвятитель Алексий, мудрый старец, разрушающий уже в который раз хитросплетения недругов и завистников. Вот с важными поручениями направляется то в Нижний-Новгород, то в Рязань сам игумен- патриот. Каменные стены, только что сменившие деревянную ограду вокруг Московского Кремля, служат многообещающим символом. И уже недалек тот день, когда под знаменем Москвы зародится на Ку­ликовом поле русская военная слава.

    Стоит только представить себе мысленным взором первые дни оби­тели, полной молитвы, труда и благочестия, как в самую смятенную душу снизойдет умиротворение. Кругом леса и перелески. Столетние деревья горделиво устремили ввысь свои раскидистые вершины. Не­умолчное пение птиц встречает каждое утро. Порой проберется сквозь чащу бурый медведь, промчатся по полянам быстроногие лоси. И среди этого мира девственной природы уже несколько лет жительствует пре­подобный Сергий, от юности возлюбивший Бога паче всего и 23 лет приявший ангельский образ. Смиренный молитвенник соорудил соб­ственноручно маленькую церковь во имя Живоначальной Троицы. В ней деревянные сосуды, облачения из простой ткани, лучины вместо све­чей.

    Сурова подвижническая жизнь, и малолюдна еще братия. Тесные кельи служат убежищем для короткого сна и укрытием от непогоды. И сам зачинатель обители бывший «в пениях, бдениях и пощениях» примером своим ученикам, самоотверженно трудится топором и лопа­той, ободряя и согревая лаской каждого из монашествующих.

    Несмотря на все старания Преподобного остаться в безвестности, растет слава небольшой обители, все новые и новые строения воз­двигаются неподалеку от первой кельи. Негромкие удары в чугунное било собирают братию в низенькую и тесную Троицкую церковь. С по­мощью христолюбцев из мирян монастырь обносится сперва деревян­ным тыном, а потом и стеной. Над вратами сооружается вторая цер­ковь во имя св. вмч. Димитрия Солунского, ангела вел. кн. Дмитрия Ивановича, с которым прп. Сергий был особенно духовно близок.

    Около обители и маленьких городков Радонежа и Хотькова возни­кают селения и починки – Клементьево, Подсоснино и другие. Широкая дорога, связывающая северные города с Москвой, пролегла совсем близко от монастыря. Великий патриот и бессребреник кончает свое земное странствование с пророческой уверенностью в том, что место, избранное им для спасения христианских душ, украсится и процветет.

    Начало XVII в. Троице-Сергиев монастырь – первоклассная кре­пость Московского государства. Неприступные каменные стены и мас­сивные башни, возле которых раскинулись крохотные низкие домики посада и соседних сел, производят внушительное впечатление. Широ­кий и глубокий ров, пролегающий перед восточной и отчасти северной стенами, отграничивает укрепления от местности. Крепость снабжена всеми видами тогдашнего оружия и сурово возвышается в полной готовности. Вот появились в окрестностях польско-литовские шайки вместе с изменниками – «богоборцами», переметнувшимися к «темному державцу». Яростно, но тщетно бросаются они на штурм. Воеводы и защитники монастыря начеку. Резкий звук сполошного колокола, и на головы озверевших врагоов обрушиваются камни и скатываются бревна, льется смола и кипяток. Из одного за другим окошек бойниц в стенах вылетают многофунтовые ядра. Широкоплечий монастырский служка, наспех отирая рукавом подрясника струящийся по лицу пот, зачерпывает громадным ковшом булькающий в котле вар.

    Осаждающие дрогнули. Тогда распахиваются внезапно малые во­рота, и, предводительствуемые монахами в шлемах и кольчугах, броса­ются русские люди преследовать неприятеля. Любовь их к родной зем­ле так велика, ненависть к супостатам так клокочет в их груди, что простой клементьевский мужик-тяглец Никон Шилов, простоволо­сый, в заплатанной крестьянской одежде, не имевший прежде понятия о ратном деле, бежит в первом ряду и яростно размахивает вилами, величественный в своем гневе и отваге. А архим. Иоасаф и старцы преклонили колени перед ракой Преподобного и молятся горя­чо, со слезами об одолении врагов. И верится, что сам основатель оби­тели незримо присутствует среди героев, вдохновляя их на правое дело.

    Время идет своим чере­дом, старое и новое оказываются в непосредственной близости. Посад превратился в го­род, который растет и ширится с каждым годом. Дома и строения стали подступать к монастырю, тесниться около его стен. Тем не менее Лавра не утратила своей монумен­тальности, внешний вид ее красочен и интересен. Пе­ред приближающимся к ней с юго-восточной стороны по дороге, ведущей от железнодорожной станции, предстает удивительное зрелище. Белые крепостные стены, солидные башни, и схожие одна с другой и разные одновременно, пыш­ные главы куполов, сказочная пестрота трапезной, многоэтажные кор­пуса позднейших строений и над ними, как некий венец, изумительная колокольня – все это составляет чудесный и своеобразный ансамбль. Тем и оригинальна Лавра в архитектурном отношении, что в ней в те­чение XV–XVII вв. собрались лучшие образцы русского церковного зодчества, созданные первоклассными мастерами, такие как Троицкий и Успенский соборы, упомянутая выше колокольня и др.

    Весьма интересно, выйдя из Святых или расположенных рядом Успенских врат, обойти территорию Лавры по направлению крестного хода. Кстати, Успенские ворота сооружены в сер. XVII в. для прохож­дения богомольцев и называются так потому, что находятся практически на­против Успенского собора. С их построением Святые врата стали от­крываться только в торжественных случаях, например, при патриаршем или царском посещении. На северо-восточном углу ограды высится кра­сивейшая из всех, почему еще и называемая Красной, Уточья башня. Суровое и величественное строение заканчивается ажур­ным каменным парапетом и увенчивается изящным трехъярусным вер­хом, на шпиле которого укреплена уточка. Существует предание, что Петр Великий по время своего пребывания в Лавре забавлялся стрельбой в эту утку.

    Под горой, которая довольно круто обрывается к западу, что выну­дило сделать эту стену монастыря и некоторые секторы северной и южной гораздо большими по высоте, чем восточная часть, вьется крохотная р. Кончура. Берега речки, как и соседние участки, возделываются местными жителями. Как всегда, у воды нашли себе раз­влечение ребятишки, потомки детворы, рассыпавшей некогда но доро­гам, ведущим к Лавре, знаменитый железный «чеснок», чтобы преградить путь коннице.

    Конюшенная или Каличья, Плотничная в северо-западном углу, Водяная, Пятницкая  башни, помимо оборонного назначения, использовались для хозяйственных целей. В настоящее время сохранилось всего 9 башен. К Пятницкой велся во время осады вра­жеский подкоп, который был совершенно разрушен замечательным подвигом крестьян-героев Шилова и Слоты. В 50-х гг. XVII в., после разгрома польско-шведской интервенции, все башни монастыря были перестроены так что не сохранили первоначального облика.

    Патриотическая деятельность Троице-Сергиева монастыря проходит красной нитью через всю его историю и у нас, переживших Великую Отечественную войну с немецкими захватчиками, вызывает особенное восхищение. Молитвами, напутствиями, воззваниями, людь­ми, деньгами, ценностями – всем, чем только могли, безотказно и ши­роко помогали руководители Лавры Родине и своему народу. Духовное руководство прп. Сергия в одержанной блестящей Куликов­ской победы не подвергается никакому сомнению. И почти каждый из нас, едва научившись читать, воспринял этот факт через известную картину, на которой великий молитвенник Руси благословляет на по­двиг коленопреклоненного московского князя. Как восхищаемся мы .по­ступком келаря Авраамия Палицына, который предложил строптивым казакам атамана Заруцкого, стоявшим под стенами столицы и требовавшим немедленного вознаграждения за ратную службу, лаврские со­суды и драгоценные предметы в уплату, лишь бы сохранить столь необ­ходимое в тот момент единство! От страдальца-патриарха Гермогена через Лавру тянутся нити в Нижний Новгород, к доблестному ополче­нию Минина и Пожарского. Можно еще и еще развертывать хартию славных дел монастыря: не говоря уже о том, что Лавра никогда не принимала сторону самозванцев и всяких претендентов против закон­ных правителей, чем грешили в ту пору многие видные представители феодальной знати, ею оказывалась щедрая помощь государству во вре­мя справедливых войн России. Так в годы Великой Северной войны со шведами монастырь передал Петру I 400 тыс. руб. В войну 1812 г. Лавра пожертвовала 70 тыс. руб. ассигнациями, 2, 5 тыс. руб. сереб­ром, слитки металла и т.п.

    Так через прекрасную историю Троицкой обители героическое прошлое перекликается с величественным настоящим, когда наш великий народ в братском союзе с другими народами, населяющими громадное и многонациональное государство, снова не щадит сил и поступается многим, чтобы сделать Отечество могущественнейшей и богатейшей страной в мире.

Александров Г.

Источник: Журнал Московской Патриархии. – М.: Изд-во МП РПЦ, 1946. – № 7.