Троицкие листки №97. Исповедь

Исповедь состоит в том, чтобы подражать покаянию апостола Петра. Лишь только познал он свое прегре­шение, вышел из проклятого дома архиерейского, где он отрекся от Христа, и тотчас же отстал от сообще­ства оных нечестивых воинов и слуг, которые связали Господа. Так и ты отстань от тех худых сообществ и знакомств, среди которых ты жил доселе, как блудный сын. Петр удалился в уединенное место и там стал размышлять о том тяжком грехе, ка­кой он учинил; он печалился, сокрушался и, конечно, не две слезы пролил, а в слезах все свое сердце растопил — изшед вон, плакася горько. Уединись и ты, хоть на один только час, отложи всякое другое попечение, собери свои расточенные помыслы и поусерд­нее помолись Богу, чтобы Он помог тебе припомнить грехи твои. А если не надеешься на свою память, то напиши их на бумажке. Положи пред собою десять заповедей Божиих и посмотри: какие из них ты преступил? Припомни семь грехов смертных и рассмот­ри: какие из них ты учинил? Испытай накрепко совесть свою: в чем ты согрешил умом, словом или делом? в чем провинился пе­ред Богом, перед ближним, перед самим собою? Если имеешь с кем вражду, прости ему от всей души, если есть у тебя что-нибудь чужое, возврати, если коснулся чьей-либо чести, поправь причи­ненный ей вред: потужи, поболи, воздохни и горько воспачь. А сверх всего этого — укори сам себя, отстань от прежних твоих грехов, положи твердое намерение впредь их не повторять. Вот когда таким образом себя приготовишь, иди к духовнику и знай, что получишь совершенное прощение. Сердце сокрушенно и сми­ренно Бог не уничижит. Когда же придешь к духовнику, то смотри, чтобы исповедь твоя была, во-первых, — без ложного стыда, во- вторых, — без извиняющих оговорок. Без стыда, ибо я знаю, что все мы живем на белом свете лицемерием фарисейским: на деле мы одно, а показать себя хотим совсем другими. Отсюда и проис­ходит то, что и на исповеди мы стыдимся показать себя грешны­ми, все нам хочется перед людьми себя выставить святыми. Без оговорок, ибо я знаю, что на исповеди нередко мы объявляем грех какой-нибудь, да сейчас же его и переиначиваем. Признаемся, что согрешили, да тут же себя и выгораживаем. А хуже всего то, что часто вину своих же грехов да на других возлагаем. Вместо того, чтобы винить себя, обвиняем других. Это грех еще прародителей наших. Согрешили Адам и Ева, преступили заповедь Божию, вку­сили плода запрещенного, да и устыдились, — спрятались. Бог зовет их к ответу: Адаме, где ecu? Ева, что сотворила ecu! А они, вместо покаяния, стали возлагать вину друг на друга. Не я вино­ват, говорил Адам, это жена, которую Ты же мне дал, соблазнила меня. — И я не виновата, говорила Ева, меня змий прельстил... Вот так-то идет на исповедь и какой-нибудь христианин или хри­стианка. Духовник их спрашивает: Адаме где ecu! Ева, что сотво­рила ecu! А они и стыдятся исповедать грех свой, одно объявляют не сполна, другое вовсе умалчивают. Но Сам Дух Божий устами Соломона говорит: кто скрывает грех свой, тот не получает ника­кой пользы. Грех, по слову святого Василия Великого, это такая рана, которая, если не покажешь ее врачу, загниет неисцельно. А когда ты, христианин, обвиняешь на исповеди других, а не самого себя? То уже не исповедь, а осуждение ближнего. Стало быть, идешь ты к духовнику с одним грехом, а возвращаешься с двумя, идешь грешным, а возвращаешься еще грешнее. — Да и чего ты стыдишься, зачем выгораживаешь себя? Потому ли, что ты чело­век знатный и благородный? Но ведь Давид был царь, однако же не постыдился, не отказался исповедать грех свой. Беззаконие мое, — говорит он, — познах, и греха моего не покрых (Пс. 31; 5), согреших ко Господу! (2 Цар. 12; 13). Чего ж тебе стыдиться, зачем себя выго­раживать? — Нет, брат мой! Без стыда смело скажи грех твой, без всяких оговорок объяви, что в твоем грехе никто неповинен, кро­ме твоего же злого произволения! Грех исповеданный — уже не грех: Господь отъя согрешение твое! Но вот, по благодати Божией, без стыда, без оговорок ты исповедался, духовник тебя разре­шил и ты, приняв от него благословение, уходишь. Что же теперь остается тебе исполнить? Остается самое главное и самое нужное. Прежде всего, исполни епитимью, какую положил на тебя отец духовный. Потом исправь свою жизнь, а если и сего не сделаешь, то исповедь твоя уже не будет исповедью, а только празднослови­ем. Так говорит святой Василий Великий. Итак, первое дело: если имеешь на кого вражду по какой бы то ни было причине, ты дол­жен простить его от всего сердца, ибо если ты не простишь, то и сам не будешь прощен, по слову Самого Христа: Аще отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш Небесный: аще ли не отпущаете человеком согрешения их, ни Отец ваш отпустит вам согрешений ваших (Мф. 6; 14, 15). А ныне знаете ли, что быва­ет? Идут на исповедь два христианина, смертельные враги между собой, и оставляют свою вражду. Но где оставляют? Да на пороге дверей церковных. Простившись друг с другом, они причащают­ся Святых Тайн в мире меж собою, но при выходе из церкви, лишь только переступят они порог церковный, на котором оставили они свою вражду, тотчас же снова за нее принимаются и делаются по- прежнему врагами. Ужели можно это считать за исповедь? Нет, это не исповедь, а одно празднословие! Второе дело: водишь ли с кем дружбу греховную, питаешь ли к кому любовь преступную? Брось их совсем, отрекись от них вовсе: нельзя тебе любить вмес­те и Бога, и блудницу! Один философ поехал было по морю, но во время его плавания на море разыгралась страшная буря, и ему уг­рожала неминуемая гибель, но он каким-то образом спасся. Возвратясь домой, он наглухо заделал то окно, из которого было видно море, чтобы, смотря на море, не пожелать снова плавать по нему. Ах, возлюбленный брат, сколько раз находился ты в опасности потерять и свою жизнь, и свою душу от преступной любви или дружбы! Тебе удалось спастись от погибели, так берегись же это­го на будущее время! Не ходи больше тою дорогою, не входи в те ворота, не смотри на то окно, зажмурь крепче глаза свои, чтобы опять не заползла змея в твое сердце. А если не сделаешь этого, то исповедь твоя будет уже не исповедь, а одно празднословие. Тре­тье дело и последнее: если имеешь в своих руках что-нибудь чу­жое, если обидел кого, то возврати, непременно возврати, иначе и прощения не получишь. Не только духовник, простой священник, но и сам патриарх, весь собор архиереев, даже ни один из Ангелов Божиих не имеют права разрешить тебя, если ты не возвратишь обиженному того, что ты взял у него. Сам Бог, так сказать, не может тебя простить в том, а ведь Он правосуден, Он — Сама правда, возможно ли, чтобы Он восхотел неправды? Нет! узел оби­ды неразрешим! Душа безсмертна, а потому и долг ее вечен! По­ложим, ты поносишь имя Божие, отрицаешься от веры, вновь рас­пинаешь Христа — есть ли грехи больше этих? Однако же, если ты в них исповедуешься и покаешься, то духовник имеет право тебя простить. Все это грехи против Господа Бога, а Бог дал та­кую власть Своему иерею, чтобы все то, что он свяжет или разре­шит, было связано и разрешено, в чем бы человек не согрешил против Бога. Но если ты отнял что-нибудь у ближнего, то хотя бы ты и исповедал сей грех, но при этом не возвратил отнятого, — то и духовник не имеет права тебя в этом разрешить. Ведь тот бед­няк, которого ты обидел, не давал твоему духовнику власти про­щать тебя, не делал его своим поверенным: как же он простит тебя? Но ты скажешь: "Я вот раздаю сорокоусты по церквям, делаю вклады по монастырям, жертвую на богадельни". И за это-то ты думаешь получишь прощение!? Зажми уста твои, умолкни! Ника­кой закон, ни Божеский, ни человеческий, не позволяет раздавать никому чужого! То, что отнял ты у бедняка, не твое, а чужое; кто же может это подарить тебе? Конечно, если десять заповедей Бо­жиих, воспрещающих не только брать, но и желать чужого, одни сказки, — то ты прав, а я лгу. Но если эти заповеди суть непре­ложные словеса Божии, то нет тебе прощения, а я говорю правду!

Из "Поучительных слов"Илии Минятия

Источник: Троицкие листки. Духовно-нравственное чтение для народа. ОАО «Молодая гвардия». С. 413 - 416

STSL.Ru