Троицкие листки, № 91. Две лествицы

Диавол, искушая Христа Спасителя, возвел Его на высокую гору. Так он всегда поступает и с людьми: поднимает неопытную душу на высоту, ей несвойственную, и ставит ее сразу судьей все­го, что она видит внизу, под собою. Гордая душа привыкает ста­вить себя превыше целого мира, выше всего человечества... И су­дит такой человек всех и все, кроме себя самого, и нет-то его ум­нее, лучше, исправнее, святее в целом мире! Не правда ли: ведь это высота? Но есть еще ступень на этой лестнице гордыни, ступень самая последняя, но зато уж такая, на которой закружилась голо­ва даже у одного из первейших Ангелов Божиих, когда он дерзнул подняться на эту ступень, — и он ниспал оттуда в самое дно адо­во и стал сатаной... Спросишь, как это бывает? А вот, послушай, что говорит о сем преподобный авва Дорофей. "Первая гордость есть та, когда кто укоряет брата, когда осуждает и безчестит его, как ничего не значащего, а себя считает выше его; таковый, если не опомнится вскоре и не постарается исправиться, то мало-по­малу доходит до того, что возгордится и против самого Бога, и подвиги, и добродетели свои будет приписывать уж себе, а не Богу, как будто сам собою совершил их, своим разумом и тщанием, aw помощью Божией. Поистине, братия мои, знаю я одного, пришед­шего некогда в это жалкое состояние. Сначала, если кто из брать­ев говорил ему что-либо, он уничтожал каждого и возражал: "Что значит такой-то? Нет никого достойного, кроме Зосимы и подоб­ного ему". Потом начал и их осуждать и говорить: "Нет никого достойного, кроме Макария". Спустя немного, начал говорить: "Что такое Макарий? Нет никого достойного, кроме Василия и Григория". Но скоро начал осуждать и их, говоря: "Что такое Ва­силий? И что такое Григорий? Нет никого достойного, кроме Пет­ра и Павла". Я говорил ему: "Поистине, брат, ты скоро и их ста­нешь унижать". И поверьте мне, через несколько времени он на­чал говорить: "Что такое Петр? И что такое Павел? Никто ничего не значит, кроме Святой Троицы". Наконец, возгордился он и про­тив Самого Бога, и таким образом лишился ума". Итак, вот где последняя, самая верхняя ступень гордыни; на эту-то ступень и взошел некогда сатана, когда дерзнул сказать: на небо взыду, выше звезд небесных поставляю престол мой.. взыду выше облак, буду подобен Вышнему (Ис. 14; 13, 14). Туда же влечет гордыня и чело­века: будете, говорит, яко бози (Быт. 3; 5). Не напрасно же сказа­но: Господь гордым противится! Да избавит нас Милосердный Гос­подь от такого пагубного устроения души!

Другая лествица — это смирение. Ступени этой лествицы идут как будто вниз, а на самом деле возводят прямо к Богу. Чем человек ближе к Богу, тем он считает себя грешнее. Самые свя­тые-то люди и считали себя самыми грешными. Так Авраам го­ворит о себе: Аз же есмь земля и пепел! Давид говорит: Аз же есть червь, а не человек, поношение человеков и уничижение, — одно только поношение, стыд, уничижение для людей! А святой апостол Павел называет себя извергом, первейшим из грешни­ков! И все-то, решительно все угодники Божии почитали себя величайшими грешниками и нисходили в такую глубину смире­ния, что почитали себя хуже всей твари и удивлялись неизреченному милосердию Божию: как это только Бог терпит их на зем­ле? Как это земля-то их носит?

Удивительно это для нас, грешных, непонятно, а между тем дело-то очень простое. Удивлялся этому и один мудрец и спросил преподобного Зосиму: "Скажи мне, как это ты считаешь себя греш­ным? разве ты не знаешь, что ты свят? разве не знаешь, что име­ешь добродетели? Ведь ты видишь, как исполняешь заповеди, как же ты, поступая так, считашь себя грешным?" — Старец же не находился, какой дать ему ответ, а только говорил: "Не знаю, что сказать тебе, но считаю себя грешным". Мудрец настаивал на сво­ем, желая узнать, как это может быть. Тогда старец, не находя, как ему это объяснить, начал говорить ему с своей святой просто­той: "Не смущай меня, я подлинно считаю себя таким". Видя, что старец недоумевает, как отвечать мудрецу, преподобный Дорофей сказал ему: "Не то ли самое бывает и в искусствах? Когда кто хорошо обучится искусству и занимается им, то, по мере упражне­ния в этом, приобретает некоторый навык, а сказать не может и не умеет объяснить, как он стал опытен в деле; душа приобретает навык постепенно и нечувствительно, через упражнение в искус­стве. Так и в смирении: от исполнения заповедей бывает некото­рая привычка к смирению, и нельзя выразить это словом". Когда авва Зосима услышал это, он обрадовался, тотчас обнял авву Дорофея и сказал: "Ты постиг дело, оно точно так бывает, как ты сказал". И мудрец, услышав эти слова, остался доволен и согла­сен с ними. "Помню, однажды, — повествует преподобный Дорофей, — мы имели разговор о смирении, и один из знатных граж­дан города Газы, слыша наши слова, что чем более кто приближа­ется к Богу, тем более видит себя грешным, удивлялся и говорил: как это может быть? И, не понимая, хотел узнать, что значат эти слова. Я сказал ему: "Именитый господин, скажи мне, за кого ты считаешь себя в своем городе?" — Он отвечал: "Считаю себя за великого и первого в городе". Говорю ему: "Если же ты пойдешь в Кесарию, за кого будешь считать себя там?" — Он отвечал: "За последнего из тамошних вельмож". "Если же, — говорю ему опять, — ты отправишься в Антиохию, за кого ты будешь там себя считать?" — "Там, — отвечал он, — буду считать себя за одного из простолюдинов". "Если же, — говорю, — пойдешь в Константинополь и приблизишься к царю, там за кого ты станешь считать себя?" — И он отвечал: "Почти за нищего". Тогда я ска­зал ему: "Вот так и святые, чем более приближаются к Богу, тем более видят себя грешными". — "Сделай милость, скажи мне, как спастись?" — вопрошал один брат великого старца Варсануфия и получил такой ответ: "Если ты искренне желаешь спастись, то сколько имеешь силы, уничижай себя день и ночь, понуждаясь уви­деть себя ниже всякого человека. Это есть истинный путь, и кроме его — нет другого для желающего спастись о укрепляющем его Христе. Да течет по нему желающий спасения, да течет желающий, да течет желающий, — течет да постигнет; свидетельствуюсь в том пред Богом живым и хотящим даровать жизнь вечную всяко­му желающему ее. Если и ты желаешь, брат, трудись"!

На какой же лестнице стоим мы с тобою, читатель? Да вопрос в том, как мы о себе думаем. Нам кажется, что "мы еще не то, что другие: мы и в Бога веруем, и добро кое-какое делаем, что есть люди и похуже нас, есть такие, что по году в церкви не бывают, из корчемницы не выходят, да и в Бога-то иной не верует". — Не правда ли? Ведь именно так о себе мы, грешные, думаем? А если так, то вот и значит, что мы поднялись уже на несколько ступеней по лествице гордыни. Как же быть? Да нужно спуститься на лествицу смирения, всем сердцем, всей душой сознаться в том, что мы — великие грешники, что и нет-то нас хуже, нет грешнее на свете... Тогда Господь не оставит и нас Своею благодатию, ибо Он только смиренным дает благодать. А как этого достигнуть? — Очень просто: не засматривайся на себя, на свои мнимые добро­детели, смотри на свои грехи, — а сколько их! Не хочется тебе смотреть на них — молись Богу, чтобы захотелось; и вот когда при помощи Божией увидишь свои грехи без числа, как песок мор­ской, когда почувствуешь, как чувствовал Давид, что они превы­сили главу твою, как тяжкое бремя гнетут тебя, и что ты под этим бременем совсем поник и согнулся — вот это и будет верным при­знаком, что началось выздоровление души твоей, что ты стано­вишься твердой ногой на первую ступень той лествицы, которая ведет прямо в Рай Божий.

Источник: Троицкие листки. Духовно-нравственное чтение для народа. ОАО «Молодая гвардия». С. 391-394

STSl.Ru