Троицкие листки № 180. Святой князь – труженик для родной земли

Дорого и священно для русского сердца благословен­ное имя Благоверного князя Александра Невского; вдвойне оно дорого и священно: во-первых, потому, что оно украшает вот уже третьего Самодержца — императора Всероссийского; во-вторых, потому, что и сам святой князь Александр Ярославович всю жизнь свою само­отверженно служил русской земле. Недолго пожил славный Нев­ский герой: он умер во всей красе мужества, всего 43 лет от роду; но потому-то и коротка была жизнь его, что ее сократили труды непосильные. Вспомнить только, в какое многоскорбное время жил этот Боголюбивый князь: и шведы, и немцы, и литва и татары, и даже чудь и емь — безвестные племена — будто сговорились все разорвать на клочки бедную землю русскую; а тут еще, к стыду и горю великому, и свои князья не умели мирно жить: то и дело ссо­рились между собою да вели междоусобные войны... Много на­добно было иметь и ума и мужества, чтобы и своих мирить, и чу­жих отражать, и с татарами — тогда непобедимыми — не ссо­риться, чтоб от них новой беды-разоренья на родную Русь не навлечь. И сумел все это выполнить Благоверный великий князь Александр Ярославович; и любил его за то русский народ — так, как не любил никого из тогдашних князей; а Бог прославил Свое­го избранника славою небесною, и святая Церковь причла сего Благоверного князя к лику угодников Божиих.

Родился князь Александр в благочестивой семье: было у ко­го поучиться добру. И дед его князь Всеволод и бабка — кня­гиня Мария были люди благочестивые; отец его князь Ярослав Всеволодович пострадал от татар в орде, а мать — княгиня Фе­одосия скончалась инокинею и в летописях называется святою; дядя его Георгий и двоюродный брат Василько были мученика­ми за святую веру; были и другие святые угодники из этой свя­той княжеской семьи.

Восьмилетним мальчиком отец оставил его княжить в Новго­роде, а двадцатилетним юношей он уже одержал славную победу на берегах Невы. Не будем здесь рассказывать подробно о всех трудах и подвигах Благоверного князя на пользу родной земли; но об этой знаменитой битве нельзя не сказать. Дело было в 1240 году. Шведский король, по научению папы римского, послал боль­шое войско под начальством своего зятя Биргера, чтобы покорить русских и крестить их в веру латинскую. Для этой цели при войске были и римские бискупы. Гордый Биргер высадился на берегах Невы и послал сказать князю Александру: "Защищайся, если мо­жешь, а я уж на твоей земле". С небольшою дружиною Благовер­ный князь поспешил навстречу неприятелю. Накануне битвы, под Владимиров день (пятнадцатого июля), начальник приморской его стражи, благочестивый Пелгусий, удостоился чудного видения. На восходе солнца стоял он на берегу Финского залива и зорко смот­рел вдаль. Вдруг слышит он шум от плывущей лодки, — смотрит: гребцов в тумане не видно, а на лодке стоят, братски обнявшись, два светозарные витязя... "Брат Глеб! — говорит один из них: — Прикажи грести скорее: надобно помочь сроднику нашему Алек­сандру!" — Пелгусий понял, что это были святые мученики князья Борис и Глеб, и поспешил рассказать виденное и слышанное князю Александру. — Битва была жаркая и упорная, и шведы, разбитые на голову, бежали на своих кораблях восвояси. Вот за эту-то по­беду благодарное потомство и усвоило Александру Ярославови­чу прозвание Невского. — Другую победу одержал Александр спустя два года на весеннем льду Чудского озера, над немецкими рыцарями Ливонского ордена: пятьсот рыцарей пало тогда, да около пятидесяти попалось в плен. Эта битва известна под име­нем Ледового Побоища. — Славные победы над шведами и нем­цами избавили надолго русскую землю от дерзких покушений рим­ского папы и его слуг совратить русских людей в веру латинскую посредством оружия. В 1251 году папа присылал к великому князю Александру во Владимир уже мирное посольство, в надежде склонить его на свою сторону льстивыми обещаниями; но вели­кий князь, изложив в своем ответном послании папе православ­ное учение веры, сказал послам: "Мы и без вас хорошо знаем свою веру, — к чему же нам новые проповедники?" И папские послы возвратились ни с чем. — Победоносно воевал благоверный князь и с литовцами, усмирял и финские племена емь и чудь; не раз сми­рял он и гордых, упрямых новгородцев. Но всего труднее было ему ладить с татарами. Довольно сказать, что пять раз на своем недолгом веку побывал он в Золотой Орде, путешествуя иногда по целому году: а нельзя и представить себе, скольких трудов сто­или тогда эти путешествия. Целые тысячи верст нужно было пере­езжать — то по болотам непроходимым, то по странам, разорен­ным татарами, то по степям, населенным дикими кочевниками, или же покрытым сыпучими песками... А унижение пред гордыми ханами, а подарки и поклоны пред ханскими вельможами, а эти происки и клеветы от своих же братьев — русских князей, — сколько скорбей и тревог, сколько дум и забот ложилось на свято­го князя тяжким бременем! И каждый раз, прощаясь с родною зем­лей, с родною семьей, он конечно прощался с ними навсегда, пре­давая и себя и их в руки Божии, и всегда готовый положить и душу свою за святую веру православную и за землю Русскую... Много добра сделал князь Александр этими путешествиями: он не раз укрощал гнев ханов монгольских, готовый возгореться на бедную Русь, он сумел испросить у ханов разные льготы и милости, так например: чтобы чиновники татарские не вмешивались в управ­ление, а только собирали подати; чтобы русские князья судили по русским законам, чтобы татары не касались ни в чем чина и уст­ройства церковного. Сами ханы татарские встречали его с поче­том и уважением: Батый не стал от него требовать исполнения об­рядов языческих, к которым принуждал прочих русских князей... Но эти тяжкие труды и путешествия совсем надломили его креп­кое от природы здоровье: осенью 1263 года, возвращаясь из Орды, князь заболел Жестоким недугом, и едва добрался до Городца. Предчувствуя близкую кончину, он принял святое пострижение с именем Алексия и четырнадцатого ноября тихо скончался. — Во Владимире не знали о смерти любимого князя. Получив известие о сем во время богослужения, митрополит Кирилл, обливаясь сле­зами, вышел из алтаря и сказал народу: "Чада мои милые! Зака­тилось солнце земли русской". Слезы и рыдания народа прерва­ли речь первосвятителя; все поняли горький смысл слов его и в один голос завопили: "Мы погибаем, мы погибаем!..." За десять верст вышел весь Владимир встретить погребальное шествие тру­женика за землю русскую. По словам летописца, земля стонала от вопля и рыданий народа... Но Господь утешил осиротевший народ, показав ему, что защитник родной земли живет пред Ним. Когда при отпевании митрополит подошел ко гробу, чтобы вло­жить в руку усопшего прощальную грамоту, блаженный князь как бы живой из гроба простер руку, взял хартию и потом опять сложил крестообразно руки свои... Это было двадцать третьего ноября 1263 года.

Прошло семнадцать лет. В ночь на восьмое сентября 1380 года, накануне знаменитой битвы Куликовской, в тишине уединения один инок молился в том храме, где погребен был князь Алек­сандр. И вот он видит: у гробницы его зажигаются свечи сами собой; к ней подходят два святолепных старца и говорят: "Алек­сандре! Востани и спаси правнука твоего Димитрия, одолеваемо­го иноплеменными!" Святой Александр встал и все стали неви­димы. Инок поведал видение святителю; святитель потом расска­зал Великому князю и в том же году открыты были нетленные мощи Благоверного князя Александра Невского. Исцеления по­текли обильною струей... В 1724 году святые мощи его были пе­ренесены из Владимира в Санкт-Петербург, в благодатное освя­щение новой столице русской, где и почивают поныне во святой обители, посвященной его имени.