Четыре года назад почил о Господе насельник Лавры приснопамятный архимандрит Феодор (Андрющенко)

У Зинаиды и Даниила были и другие дети. Младенцы Иоанн и Нина умерли вскоре после рождения (было это еще до рождения будущего о. Феодора). Затем у них родились Леонид (+1998) и Борис.

Во время Великой Отечественной войны батюшка с мамой и братом Леонидом оставались на Украине, на оккупированной территории. Отец Феодор, вспоминая военное время, говорил, что фашистов действительно люди ненавидели. Прежде всего, за их жестокость. В памяти батюшки оккупанты остались «нелюдями», «зверями», поэтому, как он говорил, была у людей великая радость, когда немцев погнали назад.

Будущий о. Феодор во 2-м ряду справа, конспектирует

После войны, в 1946 году, в Москве открылся Богословский институт (или, если точнее, богословские курсы), и отец Феодор, которому было тогда 17-18 лет, поступил на 1-й курс. Вскоре институт перевели из Москвы во вновь открытую Троице-Сергиеву Лавру, и юный Борис Андрющенко стал семинаристом. Учился он на одном курсе с будущими великими лаврскими старцами — архимандритом Кириллом (Павловым) и архимандритом Тихоном (Агриковым), (в схиме — схиархимандрит Пантелеимон). С отцом Тихоном, который еще студентом был рукоположен во иеромонаха и окормлял духовно многих прихожан и в академии, и в Лавре, отец Феодор просидел за одной партой все годы учебы. И, конечно, они очень сильно сдружились. Марк Харитонович Трохимчук (+2005) в своих воспоминаниях о жизни духовных школ того времени писал о них: «…Из тех, чьи имена впоследствии стали на слуху, назову Василия Агрикова (будущий духовник Лавры, архимандрит Тихон), Бориса Андрющенко (будущий архимандрит Феодор). В семинарии эти двое были неразлучны. Василий – высокий, лицо худощавое. Борис – просто мальчик. Агриков отличался особой стеснительностью, все делал неспеша, с какой-то таинственной значительностью. Воспитатели обоих хвалили за поведение, всем ставили в пример«. Как вспоминал батюшка, они с отцом Тихоном были настолько духовно близки, что не было у них друг от друга никаких тайн и секретов. С отцом Кириллом такой близости не было, однако батюшка всегда очень тепло отзывался об о. Кирилле, и говорил, что его особенностью была любовь к Евангелию. По словам о. Феодора, о. Кирилл, еще будучи студентом духовных школ, не расставался со стареньким, небольшого формата Евангелием, которое он где-то нашел и постоянно читал, пользуясь любой свободной минутой. Так о. Кирилл любил это чтение, что очень мало общался с однокурсниками, вообще был немногословен, и предпочитал молитву и чтение Евангелия всему другому. Кстати сказать, о. Кириллу ошибочно приписывают участие в обороне известного «дома Павлова» в Сталинграде. Действительно, будущий о. Кирилл во время войны также оборонял «город Сталина», но неприступный дом защищал другой человек — однофамилец о. Кирилла сержант Яков Павлов.

Во время учебы, которая длилась с 1946 по 1954 гг., Борис Андрющенко несколько раз приезжал домой к матери в Стецковку. Была у них одна соседка, которая все хотела сосватать за Бориса свою дочку. И почти каждый раз, когда батюшка приезжал на каникулы, делала такие попытки. Отец Феодор рассказывал, что когда гости приходили к ним в дом, он через задний двор убегал из дома огородами. Походили-походили так сваты, поняли, что дело это бесполезное, и в конце концов свои намерения оставили.

Отец Феодор — в третьем ряду, слева

Учась в академии, Борис Андрющенко был пострижен в монашество тогдашним наместником Троице-Сергиевой Лавры архимандритом Иоанном (Разумовым). Духовником новопостриженного монаха Феодора стал архимандрит Петр (Семеновых), человек высокой духовной жизни, старец одновременно строгий и любвеобильный, который пользовался большим авторитетом среди братии Лавры. Батюшка рассказывал, что послушание старец Петр требовал неукоснительное: «Или исполняй, что я говорю, или отойди от меня». Отец Феодор избрал первое — исполнять — и старался во всем быть послушным старцу. Например, он рассказывал, что кто-то из прихожан подарил ему портативный магнитофон, и отец Феодор (когда уже был иеромонахом) решил при подготовке к проповеди записывать свой голос на пленку, чтобы лучше запоминать подготовленную проповедь и слышать себя со стороны. Видимо, с целью борьбы с тщеславием и высоким о себе мнением, которые могли бы возникнуть в этом случае, старец Петр строго-настрого запретил отцу Феодору вообще пользоваться магнитофоном. Как ему было ни жалко такого дорогого подарка, он отдал магнитофон и больше никогда не пользовался подобной техникой.

8 октября (н. ст.) 1954 года, в день Преставления преподобного Сергия, игумена Радонежского чудотворца, отец Феодор — к тому времени уже иеродиакон — был рукоположен во иеромонаха Патриархом Алексием (Симанским). В день рукоположения о. Феодора во иеромонаха, одним из Преосвященных, также в Троице-Сергиевой Лавре, в сан иеродиакона был рукоположен монах Кирилл (Павлов). В дальнейшем все церковные награды, вплоть до возведения в сан архимандрита, отцу Феодору были даны при Святейшем Патриархе Алексии (Симанском), что сам батюшка особенно отмечал, говоря, что после Патриарха Алексия о нем забыли — и слава Богу! При последующих Патриархах отец Феодор фактически был лишен внешних знаков внимания со стороны священноначалия, что, по всей видимости, дало ему возможность духовно развиваться и сосредоточить свое внимание на окормлении многочисленных паломников, приезжавших в Лавру из различных уголков нашей страны — тогда еще Советского Союза.

Как уже упоминалось, с о. Тихоном батюшку связывали особенно близкие отношения. Будучи старшим по возрасту и жизненному опыту о. Тихон был для о. Феодора не только духовным другом, но и наставником в духовной жизни. Их духовный союз ведом только Богу, но почти очевидно, что о. Феодор многое воспринял от о. Тихона, а в дальнейшем сохранил и приумножил в своей духовной жизни.

Три духовных друга (слева направо): архимандрит Феодор (Андрющенко), архимандрит Тихон (Агриков), архимандрит Кирилл (Павлов)

Про о. Тихона он рассказывал не часто, но каждый раз в этих рассказах было какое-то назидание. Батюшка говорил, что о. Тихон вырос в очень благочестивой семье: мама его была сильная молитвенница, и любовь к молитве он воспринял от нее. В воспитании юного Василия (таково мирское имя о. Тихона) она была строга, достаточно часто наказывала за провинности и непослушание, но наказание было не со злобы, а только как средство врачевания тех или иных страстей. По сути, родная мать стала первым духовным наставником о. Тихона. Вспоминал о. Феодор о военных годах о. Тихона. Со слов последнего, почти всю войну он провел за «баранкой» Студебеккера — американского военного грузовика, машины, которую поставляли США по лендлизу. По словам о. Тихона, ни разу за всю войну он не спал в кровати, и спать приходилось где придется: в кабине автомобиля, на сеновале, в полуразрушенных постройках, в окопах на простой земле. И как бы не было трудно, холодно и голодно, о. Тихон всегда очень горячо молился в душе о помощи свыше. И если бы не эта помощь, то он бы, как сам он говорил, уже много раз мог погибнуть. Живая молитва в сложнейших условиях войны дала о. Тихону бесценный духовный опыт, который сделал из него по-настоящему одухотворенного, благодатного человека. Отец Феодор свидетельствовал, что о. Тихон был уникальным человеком, настоящим молитвенником, ярко выделявшимся на фоне других, тоже не менее духовно опытных монахов Лавры…

В 1980-х годах по клевете и при содействии советских начальников города Загорска (ныне — г. Сергиев Посад) отец Тихон был изгнан из Лавры. Он так и не вернулся в обитель даже после падения коммунистического строя. Жил сначала в Грузии, затем переехал в Подмосковье, жил недалеко от Мытищ, в селе Тайнинское. После изгнания, многолетних скитаний о. Тихона и вплоть до его последующей кончины в 2000 году о. Феодор и о. Тихон практически не общались. Но духовную связь со своим другом и наставником о. Феодор сохранил, часто вспоминая и рассказывая о нем с большим уважением и любовью. О. Феодор считал, что о. Тихон был настоящим мучеником, столько в жизни пришлось перенести ему скорбей.

Митрополит Антоний Сурожский — любимый «великий богослов» о. Феодора

О. Феодор очень любил духовное чтение. В последние годы в его келье семинаристами, студентами академии, а также приходящими и приезжающими к нему из разных частей России и Украины духовными чадами всегда что-то читалось. Неукоснительно — Евангелие и Апостол, жития и поучения святых Отцов. Особенно батюшка почитал из более древних — святителя Феофана Затворника (о котором в академии он написал дипломную работу), а из современников — митрополита Антония Сурожского. Владыку Антония батюшка встречал и лично, когда тот приезжал в Московскую духовную академию и выступал с лекцией перед преподавателями и студентами, кажется, в 1960-х годах. Книги митрополита Антония, которые были в продаже, всегда скупались в большом количестве, и не только читались и перечитывались, но и постоянно раздавались студентам и приезжим. Владыку Антония отец Федор считал великим богословом и современным отцом Церкви, и был уверен, что это святой, который пока еще неузнан, и неоценен по достоинству. Владыку о. Феодор часто называл «мой любимый Антоний»…

Своим духовным наставником с самого начала монашеского пути о. Феодор считал сначала архимандрита Петра (Семеновых), а затем известного русского старца и прозорливца архимандрита Серафима (Тяпочкина). О. Феодор часто ездил к о. Серафиму в село Ракитное Белгородской области. Как говорил о. Феодор, особенностью духовного облика о. Серафима была великая любовь к людям. Также батюшка рассказывал, что во время проповедей о. Серафим всегда плакал, и с ним плакало большинство тех, кто стоял в храме. Проповеди о. Серафим всегда говорил очень тихо, минут 30-40 по времени, и нужно было прислушиваться, чтобы понять смысл…

Когда о. Серафим отошел ко Господу (+19 апреля 1982, в Светлый Понедельник), о. Феодор не смог приехать на похороны из-за послушаний в Лавре. Но на 9-й день после блаженной кончины ракитянского старца панихиду по новопреставленному при большом стечении народа возглавлял именно о. Феодор.

Отец Феодор, служа в Троице-Сергиевой Лавре, периодически ездил на Украину. Еще до избрания владыки Владимира (Сабодана) митрополитом Киевским и всея Украины, архимандрит Феодор был знаком с ним, видимо, со времен ректорства Блаженнейшего в Московских духовных школах. После появления раскола на Украине, Блаженнейший митрополит Владимир пригласил о. Феодора приехать в Киев для духовного общения. Поселили о. Феодора при женском Покровском монастыре, где он во время своего пребывания служил и духовно окормлял тамошних монахинь. Вскоре митрополит предложил о. Феодору встретиться с лжепатриархом Филаретом с надеждой, что эта встреча как-то подействует на последнего и он вразумится. Вразумления не произошло, но Филарет принял о. Феодора, действительно долго беседовал с ним, и сам выражал большое сожаление о том, что на Украине появился раскол. Себя же, по словам о. Феодора, он не считал виновным в раскольничьих действиях. О. Феодор вспоминал, что Филарет признавался ему, что его заставили пойти по этому пути власти, и у него не было другого выбора. Раскол стал, по словам Филарета, меньшим злом. Благодаря отделению от Москвы, пролилось меньше крови в Западной Украине, вообще конфликты, случившиеся в то время и инициированные украинскими националистами, благодаря выбору лжепатриарха, обошлись не такими страшными жертвами. Сам Филарет, еще будучи в сане Экзарха Украины, считал, что отделенная от Российской Украинская Церковь — это то же, что отломанный от хлебной буханки ломоть. Как быстро засыхает этот ломоть, так и беззаконно отделенная Украинская Церковь быстро теряет жизнь и умирает. Эти слова стали в определенной степени пророческими. А последующая история и трагедия человека, которого соборная полнота Русской Православной Церкви лишила всех степеней священства и монашеского звания, стала горьким их подтверждением…

Лоза. Пасхальная седмица, 1990-е годы

Один из самых значимых этапов служения старца связан с его деятельностью на приходе в честь святой равноапостольной Марии Магдалины в пос. Лоза, который находится совсем недалеко от Сергиева Посада. Ехать туда от Лавры на машине минут 30-40. Назначили туда батюшку служить в самом начале 1990-хи место это стало в дальнейшем духовным пристанищем для многих и многих людей, ищущих жизни во Христе рядом с более совершенным христианином. Безусловно, о. Феодор, к тому времени прослуживший в священном сане порядка 40 лет, был таким человеком. Его путь к Богу уже прошел различные испытания, известные только самому старцу и Господу Иисусу Христу. Но духовная опытность, которая рождается, по словам апостола Павла, от глубокой и действенной веры, и способность наставничества во Христе уже были к тому – лозинскому – периоду служения очевидными чертами облика отца Феодора. Умение прозревать вглубь души и видеть ее подлинные нужды и возможности – особый дар Божий, который ниспосылается человеку, прежде всего, за смирение. И очень важно то, что внешне смиренный старец может быть строг, даже, как обманчиво кажется, раздражителен, неумолим, однако все это в действительности уроки наставления, от которых происходит в дальнейшем польза душевная, и благодаря которым душа возрастает в познании Господа и приобщается Его благодати. Старец может создать условия для роста духовного некими запретами, строгими увещаниями или настоятельными советами, но делает это он только в том случае, когда видит внутренним духовным взором, что душа человека к этому готова, и что назначенное для души такое лекарство послужит ее исцелению…