Открытие Лавры преподобного Сергия

Великий Четверг, 18 апреля

Продолжалась уборка. Принесли сшитые на престол облачения, завесу к царским вратам. Отец Гурий, отслужив литургию у Ильи Пророка, в 12 часов был в соборе и вспомнил о разговоре с А. А. Трушиным – возможности звона к Светлой заутрени.

Нашел коменданта музея – мой знакомый, он дал мне ключ от колокольни. Поднялись с о. Гурием на второй ярус, где висели оставленные колокола. В центре колокол «Лебедь» – 625 пудов. Хомут из воловьих жил, на котором держится язык, был весь в глубоких трещинах, язык оттянулся, отвис книзу, ударные его места – ниже края колокола. У трех трезвонных колоколов нет языков. Нет и трезвенной площадки с лесенкой к ней.

Владимир Алексеевич Лошкарев, бригадир ремонта креста и его подъема на купол собора, к Субботе обещал всё сделать. На колокольне имел комнату надсмотрщик за часами, Володя-часовщик, в 1944 году восстановивший эти часы. С 1946 года он в бригаде Лошкарева – его правая рука.

По пути из Лавры о. Гурием овладело новое беспокойство – нет антиминса. У Сарафановых о. Гурию говорят: «К Вам пришли». Это был прот. Т. Т. Пелих – будущий о. Тихон. В 30-х годах ему, Тихону Тихоновичу, наместник о. Кронид вручил антиминс со словами: «Храни, он нужен будет». На раскрытом о. Гурием антиминсе написано: «Антиминс с Престола Успения Б. М. Успенского собора Троице-Сергиевой Лавры».

Ильинский храм в этот день для Успенского собора поделился книгами, аналоями, подсвечниками, свечами, коврами, отпустил регента с хором, звонаря.

Великая Пятница, 19 апреля

В 9 часов утра встретились с о. Гурием в Успенском соборе. С ним двое молодых людей, демобилизованные офицеры: Саша — духовный сын о. Гурия из Ташкента, и Игорь – уроженец Загорска, сын прихожан Ильинской церкви, умерших в войну. Все отправились в ризницу музея. Было дано разрешение получить всё необходимое для начала богослужения: два комплекта сосудов, три Евангелия, митру с Радонежскими чудотворцами, плащаницу, шитую шелками, облачения (черные, белые, пасхальные). Саша с Игорем всё уносили в алтарь собора. Электромонтеры проверили необходимое освещение в соборе.

Когда в алтаре закончились все приготовления, о. Гурий распределил: он служит, Игорь – пономарь, Саша – за свечным ящиком, у меня клирос. В два часа дня о. Гурий открыл царские врата, совершил малое освящение престола в соборе, и по окроплении собора святой водой началась вечерня.

Пришел старец, схиархимандрит Иларион (Удодов), вдвоем с о. Гурием они выносили и Плащаницу.

В шесть часов вечера началась утреня по чину Великой Субботы с обнесением Плащаницы вокруг собора. Служили о. Гурий и о. Иларион. О службах Великой Пятницы оповещено не было, но народ собрался.

Первые богомольцы

Великая Суббота, 20 апреля

К Литургии прибыли: игумен Алексий, иеродиакон Иннокентий (Коляда). Перед Плащаницей входные молитвы читались соборно. Во время службы мне пришлось читать всё: часы; пятнадцать паремий, Апостол. Перед Плащаницей, рядом со мной, стоял хор. Холод пронизывающий, народу немного. Во втором часу дня закончили службу.

В семь часов вечера из Троицкого собора в Успенский собор в закрытой серебряной раке перенесли святые мощи преподобного Сергия. Раку поставили на деревянный помост у правой стены Успенского собора.

Вечер Великой Субботы

К десяти часам вечера прихожу в Лавру. Ожила на многие годы заснувшая, затихшая Лавра – народ спешит. Собор полон, у правой стены много света, это у раки со святыми мощами на подсвечниках горят свечи. Перед мощами преподобного Сергия стоит согбенный старец о. Иларион. Проталкиваюсь на левый клирос. Старый звонарь со связкой веревок в ожидании, стоящий рядом Владимир Алексеевич докладывает – все сделано...

Директор музея только в 10.30 вечера дал ключ от колокольни. О разрешении звона директору было передано из Москвы еще днем. Пробившись через толпу, явился измученный наместник, шепнул мне о трудностях получения ключа. Говорю о. Гурию: «Там все сделано» – и представляю звонаря. С воодушевлением о. Гурий благословил упавшего к нему в ноги Костю Родионова начать благовест. Понятен трепет звонаря: когда в 1920 году закрывали Лавру, последний прощальный звон вел он, и опять вновь начинать ему. С ним пошли мастера-умельцы В. А. Лошкарев и Володя-часовщик.

Находившиеся в алтаре сосредоточенно молились. Незабываемые минуты ожидания. И вот донеслось: первый удар, второй, третий, и родной, с детства знакомый звон – звон с лаврской колокольни. Торжественно неслись звуки древнего колокола в тиши ночи ранней весны. Город не спал, все слушали. В переполненном соборе все как бы затаили дыхание.

Служащие – архимандрит Гурий, архимандрит Иларион, игумен Алексий, иеродиакон Иннокентий – облачились в пасхальные облачения прежней Лавры, взятые в музее. На мне был стихарь, шитый золотом по темно-красному бархату, Саша и Игорь тоже в пасхальных стихарях. Нас троих о. Гурий оставил вместе с ним и с о. Иннокентием петь в алтаре (о. Иларион и о. Алексий не певцы).

Пасха 1946-го

Светлое Христово Воскресение, 21 апреля

«Воскресение Твое, Христе Спасе...» – отверзаются царские врата. Через переполненный народом собор впереди идет хор, за ним Саша и Игорь с запрестольными образами, у меня икона Воскресения Христова, о. Иларион с иконой преподобного Сергия, о. Алексий с Евангелием, о. Гурий с крестом и трехсвечником, о. Иннокентий со свечой. Спускаемся по ступенькам с паперти – начался трезвон «во вся».

После 26-летнего онемения в обители преподобного Сергия в пасхальную ночь зазвонили колокола сразу, неожиданно. Народ, заполнивший под колокольней площадь, стоял с зажженными свечами. Крестный ход свободно обошел собор и вошел на паперть. Началась утреня и первое «Христос воскресе».

В конце утрени о. Иннокентий прочитал с амвона телеграмму от Святейшего Патриарха – поздравление с началом богослужений в Лавре и благословение служащим и всем молящимся. Под торжественный трезвон расходились православные от светлой службы, радостно удивляясь непостижимым судьбам Божиим.

В пять часов вечера – вечерня, перед ней и после – звоны, звоны. О. Гурий пригласил к себе на праздничный вечерний чай о. Алексия, о. Иннокентия, Сашу, Игоря и меня, о. Иларион уехал. Поблагодарив о. Иннокентия, о. Гурий отпустил его. Отец Алексий тоже уехал.

На Пасхальной неделе прибыли священнослужители: архимандрит Иоанн, алтаец, священник Иоанн Крестьянкин, иеродиакон Порфирий (Бариев), священник о. Владимир Павлов, архимандрит Владимир (Кобец), архимандрит Нектарий (Григорьев), иеромонах Нерон. На следующей неделе приехали иеродиаконы Серафим, Питирим, архимандрит Клавдиан (Модестов).

Перед Неделей жен-мироносиц кто-то где-то добился запрещения звона, но только на пять дней. Звон был восстановлен. До Троицына дня пришлось петь мне со смешанным хором все службы ежедневно.

Патриарх Алексий I в Троице-Сергиевой Лавре

Первое свое служение в Успенском соборе Патриарх Алексий назначил на Троицын день. В соборе на правом клиросе была устроена временная сень для раки со святыми мощами преподобного Сергия. Перед малой вечерней Святейший сам открыл крышку раки (по внесении святых мощей в собор крышка оставалась закрытой). К Троицыну дню Патриарх благословил организовать мужской хор, что мной и было сделано. Смешанный хор под управлением Плющева Н. Н. стал петь за ранними литургиями под Успенским собором, где по благословению Патриарха о. Гурий освятил престол во имя Всех святых, в земле Российской просиявших. Своим служением на Троицын день Патриарх Алексий завершил открытие Лавры.

Сразу после Троицына дня 1946 г. в Лавру пришли иеромонах Антонин (из Вышинской пустыни, впоследствии архимандрит, скончался в Псково-Печерском монастыре), игумен Тарасий (из Тихоновой пустыни Калужской епархии, скончался в Лавре), архимандрит Вениамин (Милов, 1887–1955. В 1955 г. – епископ Саратовский), архимандрит Доримедонт (Чемоданов, 1873–1950, из старой Лавры).

Кроме упомянутых, из братии старой Лавры в возрожденную обитель вернулись архимандрит Филадельф (Мишин, 1879–1959), архимандрит Пантелеимон (Дерябин, 1883–1969); из Гефсиманского скита – схиархимандрит Иосия, иеромонах Гавриил (келейник митрополита Петра (Полянского), сопровождавший его в ссылку); из Зосимовой пустыни – схииеродиакон Варнава (постриженник Афона), монах Венедикт.

В самое первое время после возрождения Лавры братия жили по квартирам, в конце 1946 г. перешли в общежитие под Трапезный храм, а также в помещения нынешней «2-й гостиницы» и Экономского корпуса. Общая трапезная занимала сначала две комнаты во «2-й гостинице», затем была переведена в помещение нынешней ризницы у Трапезного храма. К концу 1946 г. в Троице-Сергиевой Лавре было 20 братьев, к лету 1947 г. – 40 братьев.

Протодиакон Сергий Боскин, 1987 г.