О церковном поминовении усопших

Обычай поминать усопших встречается уже в Церкви ветхозаветной (Чис. 20, 29; Второз. 34, 8; 1 Цар. 31, 13; 2 Макк. 12, 43). В Церкви христианской этот обычай известен с самых древних времен. В древних литургиях, дошедших до нас, встречаются молитвы и за усопших. С особенною ясностью о поминовении усопших упоминают Постановления Апостольские. Здесь находим, как молитвы за усопших при совершении евхаристии, так и указания на дни, в которые, особенно прилично поминать усопших, именно: третий, девятый, сороковой и годовой,— в том же значении, какое усвояется им Церковью в настоящее время. Отцы и учители Церкви последующего времени, изъясняя смысл поминовения усопших и (показывая истинный образ его в молитвах, совершении бескровной жертвы и милостыни, часто свидетельствуют, что поминовение усопших есть (апостольское установление, что оно соблюдается во всей Церкви и что литургия за умерших, или принесение о спасении их бескровной жертвы, есть самое сильное и действительное средство к испрошению усопшим милости Божией.

Св. Церковь возносит непрестанный молитвы об отшедших отцах и братиях наших при всяком Богослужении и особенно на литургии. Но кроме того св. Церковь творит в определенный времена особое поминовение всех от века преставшихся отцев и братий по вере, сподобившихся христианской кончины, равно и тех, которые, быв застигнуты внезапною смертию, не были напутствованы в загробную жизнь молитвами Церкви. Совершаемые при этом панихиды называются в с е л е н с к и м и.

Кроме общего поминовения совершается ч а с т н о е    п о м и н о в а н и е   — каждого усопшего в отдельности. Для поминовения новопреставленных Церковь назначает первые сорок дней со дня смерти, находя в этом числе, по указанно св. Писания, достаточный срок для очищения от грехов и умилостивления Бога (Быт. 7, 12; Числ. 14, 31-34; ср. Mф. 4, 2). Кроме того, из этих сорока дней особенно посвящаются молитве за усопших дни — третий, в воспоминание воскресшего в этот день Спасителя, девятый — по благочестивому желанию Церкви, чтобы дух усопшего был причислен к девяти чинам ангельским, и сороковой — по ветхозаветному примеру оплакивания Моисея израильтянами в продолжении сорока дней и по сближению этого дня с днем вознесения Господа. Наконец, поминовению усопшего посвящается годовой день смерти, день рождения и именин, в той мысли, что умерший жив и бессмертен по духу и некогда совершенно обновится, когда Господь воздвигнет самое тело его.

Св. Макарий Александрийский некогда спрашивал сопровождавших его по пустыни ангелов: «когда отцами предано совершать в церкви приношение Богу за усопшего в третий, девятый и четыредесятый день, то какая из того происходит   п о л ь з а   д у ш е    п р е д с т а в ш е г о с я ?» Ангел ответствовал: «Бог не попустил ничему быть в церкви Своей неблагопотребному и неполезному; но устроил в церкви Своей небесной и земной таинства и повелел их совершать. Когда в третий день бывает в церкви приношение: то душа умершего получает от стерегущего ее ангела облегчение в скорби, каковую чувствует от разлучения с телом; получает потому, что славословие и приношение в церкви Божией за нее совершено, от чего в ней рождается благая надежда. Ибо в продолжение двух дней позволяется душе, вместе с находящимися при ней ангелами, ходить по земле, где хочет. Посему душа, любящая тело, скитается иногда около дома, в котором разлучилась с телом, иногда около гроба, в котором положено тело; и таким образом проводит два дня, как птица, ища гнезда себе. А добродетельная душа ходит по тем местам, в которых имела обыкновение творить правду. В третий же день Тот, Кто воскрес из мертвых, повелевает, в подражание Его воскресению, вознестись всякой христианской душе на небеса, для поклонения Богу всяческих. Итак, - благое церковь имеет обыкновение совершать в третий день приношение и молитву за душу. После поклоненья Богу, повелевается от Него показать душе различные и приятные обители святых и красоту рая. (Все это рассматривает душа шесть дней, удивляясь и прославляя Содетеля всего, Бога. Созерцая же все это, она изменяется и забывает скорбь, которую имела, будучи в теле. Но если она виновна в грехах, то, при виде наслаждений святых, начинает скорбеть и укорять себя, говоря: увы мне! сколько я о суетилась в том мире! Увлекшись удовлетворением похотей, я провела большую часть жизни в беспечности, и не послужила Богу, как должно, дабы можно было и мне удостоиться этой благодати и славы. Увы мне бедной!... По рассмотрении же, в продолжение шести дней, всей радости праведных, она опять возносится -ангелами на поклонение Богу. Итак, хорошо делает церковь, совершая в девятый день службы и приношения за усопшего. После вторичного поклонения, Владыка всех повелевает отвести душу в ад, и показать ей находящаяся там места мучения, разные отделения ада, и разнообразные нечестивых мучения, в которых находясь, души грешников непрестанно рыдают и скрежещут зубами. По этим различным местам мук душа носится тридцать дней, трепеща, чтобы и самой не быть осужденной на заключение в них. В сороковой день опять она возносится на поклонение Богу; и тогда уже Судия определяет приличное ей по ея делам место заключения. Итак, правильно поступает Церковь, делая поминовение в сороковой день о усопших и приявших крещение».

Покой, Господи, души усопших раб Твоих!

Молитва за усопших

Из жизни митрополита Филарета (+1867 г.)

Был в Москве, в церкви у Девичьего поля (прилегающего к Новодевичьему монастырю), священник, страдавший запоем... Терпели его прихожане, но, наконец, стало невтерпеж и было доведено до сведения митрополита Филарета Московского о пороке священника и о великом соблазне, производимом в приходе.

Митрополит Филарет был человек очень строгий и требовательный, а предъявленные обвинения были так несомненны, и вред, приносимый священником, столь велик, что митрополит решил удалить его из прихода и запретить священнослужение.

Однако, кончая вечером дела и отложив дело священника на самый конец, он в последнюю минуту не решился почему-то положить резолюцию на поданном прошении и о ставил дело до утра.

Ночью ему снился страшный сон. Его окружали какие-то неизвестные люди страшного вида, убогие, со следами страшных ран, некоторые сильно опухшие, как утопленники, точно вставшие из гробов, погибшие «нечаянною смертию» покойники. (Все они настоятельно требовали ют митрополита, чтобы он не трогал того священника. После этого сна митрополит проснулся и, не желая ему поддаваться, встал и направился в кабинет к письменному столу, чтобы написать решенную с вечера резолюцию. Но и тут какая-то неведомая сила остановила его руку, уже державшую перо. Он ушел в спальню, не написав решения.

И снова повторился тот же сон. Странные люди с еще большею настойчивостью требовали от него, чтобы он оставил священника на месте. «Он нам нужен, — кричали они с выражением страдания, — он за нас молится».

Опять какая-то сила удержала руку владыки от резолюции об удалении этого священника.

Когда он вновь уснул, сон повторился третий раз.

Митрополит Филарет невольно призадумался над этим троекратным сном. Ранним утром он послал за священником, требуя его немедленно к себе. Священник явился.

Митрополит рассказал ему о жалобах на него прихожан и о своем решении удалить его. Священник не защищался, не опровергал обвинения, а только смиренно повторял:

— Виноват, владыко.

— Но за тебя есть ходатаи. За тебя усиленно просят, — говорил митрополит, пронзая священника невыносимо острым взглядом своих глаз. — В тебе должна быть какая-нибудь тайная добродетель. Ты должен мне сказать о ней. Откройся мне, как на духу.

— Какие же у меня добродетели, владыко? — отвечал священник. Весь я во грехах, достоин кары. Одно есть у меня сердечное движение: молюсь за усопших. Не только за прихожан моих. Но как услышу об одиноком человеке, который не оставил никого, кто-бы мог о нем молиться, или встречу одинокие дроги с покойником из больницы, или прочту в газете о нечаянной смерти — стараюсь запомнить имя, записываю и поминаю.

— Благо творил. Ты за них молился, а они о тебе предстательствуют и требуют, чтобы я оставил тебя в той же церкви молиться за них. На этот раз прощаю тебя. Продолжай исполнять милость к усопшим; но подумай и о живых, среди которых ты производишь такой соблазн.

Митрополит долго наставлял священника и с миром отпустил его.

После этого священник совершенно исправился: бросил пить и помня в душе те задатки доброго пастырства, которые раньше побуждали его молиться за незнакомых ему усопших — стал прекрасным священником.

Из рассказов Е. Поселянина

Источник: Вечное/«L'Éternel» // Православный журнал. № 6 Июнь. - Аньер (Франция), 1948