К духовному образу святителя Филарета

Святитель Московский Филарет (Дроздов), прослуживший Святой Российской Церкви и Отечеству 64 года — со дня определения учителем греческого и еврейского языков в 1803 г. в только что оконченной им Сергиево-Лаврской Семинарии и до блаженной кончины в 1867 г. — еще при жизни стяжал славу во Вселенском Православии, хотя сам к ней никогда не стремился и был, как увидим, смиреннейшим служителем Божиим. Литературное творчество его неисчерпаемо: многочисленные слова, речи, богословские трактаты, мнения, отзывы, резолюции и, конечно, письма — подлинное наше сокровище*). Мне хотелось бы здесь упомянуть лишь один труд Святителя — «Пространный Христианский Катихизис Православныя Кафолическия Восточныя Церкви». Написан Катихизис по поручению Святейшего Правительствующего Синода Русской Православной Церкви, им же рассмотрен, одобрен и издан для преподавания в Училищах и для употребления всех православных христиан. Сия книга по напечатании в Синодальной типографии вызвала благодарность автору Русского императора, была переведена на разные языки мира, получила широчайшее распространение — издавалась много раз в прошлом, переиздается большими тиражами и сегодня по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II и других Иерархов. И, что весьма важно — показательно, — служит учебником для современных Духовных Семинарий нашей Святой Церкви. Книга отличается широким охватом тематики (Вера, Надежда и Любовь), четкостью и точностью формулировок, выражением истины Святого Православия, предельной доступностью. Вопросо-ответная форма изложения материала помогает не только удерживать внимание при изучении содержания, но и контролировать себя. Катихизис и утверждает в Православии, и обнаруживает его перед незнающими его или неправильно представляющими.

В 1911 г. епископ Никон писал: «Обаяние личности митрополита Филарета кроется в равномерном совершенствовании двух свойств личности: теоретика-богослова и аскета. И какая бы глубокая мысль митрополита Филарета не поразила бы наше воображение, перед нами, в первую очередь, предстает его просветленный образ как плод высочайшего православного аскетизма» (27:5). Еще на заре иерархического восхождения Филарета, когда он в сане архимандрита начинал служение Ректором Санкт-Петербургской Духовной Академии, император Александр I так отозвался о нем: «Донесение об успешном окончании первого Академического курса обратило мое внимание на отличные труды Ваши и способность к образованию юношества. Начальство отдает Вам справедливость, вверяя опытности Вашей успех второго курса. Бог да подкрепит силы Ваши к пренесению трудов на новом поприще! По благим расположениям души Вашей, надеюсь, что питомцы, призванные на служение Церкви, научатся от Вас ходить в заповедях Божиих, и просветятся внутренно светом Евангельского учения...» (12:190). А преемник Александра1 Николай!, о котором Святитель с изумительным мужеством скажет: «Что ж, Вам удалось поставить на колени Православную Церковь России, но помните, следующая очередь Вашего престола» (27:3), наградил Московского Архипастыря орденом святого равноапостольного князя Владимира первой степени большого креста и в сопроводительном рескрипте отметил: «Долговременное служение Ваше Церкви и Отечеству всегда украшалось разнообразными и многотрудными занятиями, всегда и словом убеждения и действием надзора, храня ценность вверяемых Вам паств и заботясь умножать число сынов Православия, Вы еще особенно приносили дань общему благу Церкви в звании члена Святейшего Синода опытным знанием нужд ее и неутомимым трудолюбием по разным частям высшего Духовного Управления...» (7:319).

Лучшим и самым верным обнаружением внутреннего человека, а тем паче священнослужителя, есть его отношение к святому храму — любит Богослужение, с усердием совершает его — значит, любит Бога, живет Им, ходит Им, несет подвиг для Него и для ближних — образа Божия. И Святитель Филарет, не взирая на одолевавшие его болезни, старался постоянно совершать Божественную Литургию. Он нередко жалуется на свое недомогание: «У меня простудная болезненность ожесточилась... Болезненность... у меня особенно ощущается в левой половине тела, с болью в зубах и в левом краю языка, почему я и говорю мало, чтобы не усиливать боли» (19-2:25). «Причиной болезни обыкновенно бывает у меня простуда, особенно ног, которые всегда слабы» (12:350). «От праздника Рождества Христова более трех недель провел я безвыходно в келлии по болезни, которая и домашней деятельности препятствовала» (19-2:77)... Болеет, страдает, но стоит у престола Божия, приносит Бескровную Жертву за всех и за вся. — «Здоровье мое остается неудовлетворительным... Только Литургию мог совершить с трудом» (19-2:255). «На пути в церковь занемог и так, что, вошед в церковь, недоумевал начать ли службу. Службу... совершил» (4:282). «Здоровья моего с трудом достает для дел службы. Так и нынешний день совершил я Литургию; рукоположил священника и поспешил в келлию» (19-2:54). Праздник Пятидесятницы провел «с трудом, не лишаясь, впрочем, совершения церковной службы» (13:49). Недомогает, но подряд два дня «освящает две церкви» (12:340). Простудился, но надеется, что Господь не лишит завтра «утешения быть в храме Его и служить престолу Его» (12:342)... В болезни нет и тени ропота — есть иное: благодарение Бога. — «Свою долю служения, благодарение Богу, исполнил, не делаясь, по-видимому, больнее прежнего» (8:373). «Здоровье мое продолжает терпеть от простуды. Однако, благодарение Богу, немощи мои... не лишают утешения воздавать молитвы Господеви в церкви» (12:338. См. и: 12:346; 9:386; 19-2:319...)... Благодарит и тех, кто молится за него. — «Благодарю, отец Наместник, за молитвы Ваши и братии о мне грешном» (17:94)... В своих телесных страданиях Святитель видит лишь явление Промысла Божия и молитвенное заступничество отца нашего Сергия. — «Господь не гневом, а милостью наказал меня. Несмотря на то, что в обыкновенном состоянии здоровья скоро изнемогаю я от недостатка движения, около месяца провел я почти непрерывно в постели, и, не знаю, как не развалился совсем. Слава долготерпеливому Богу и благодарение молитвенному покровительству Препо-добного Сергия» (17:94). «Хорошо, что болезнь помогает мне почти до поста провести мне время затворнически; потом, на-деюсь, пост поможет» (8:67). «Все к лучшему. Сидя дома и не принимая людей, частью уступаю я время болезни, а частью делаю дело беспрепятственнее, нежели здоровый» (4:292).

Сердце Святителя было человеколюбиво. Ко дню Ангела, Небесного покровителя святителя — святого праведного Филарета Милостивого, следовало распоряжение, ставшее традиционным для святой обители Преподобного Сергия: «В первый день декабря раздайте от меня с отцом казначеем до 300 р. служителям, богаделенным и прочим бедным» (17:129). Или: «В первый день декабря велите раздать от меня, что кому давалось в подобных случаях» (10:478). «По обыкновению на праздник раздайте от меня триста рублей на служителей и богаделенных» (17:108). Иногда добавлялось: «А если письмо сие опоздает, то исполните сие в праздник Рождества Христова» (17:99). Забывчивость немедленно исправлялась: «В сии небеззаботные дни я забыл о первом декабря. Возьмите мои триста рублей и с о. казначеем раздайте служителям, богаделенным и бедным. Или уже исполните не к празднику, как рассудите, и как бывало» (17:141)... Отказать ближнему в его нужде было не свойственно Московскому Иерарху. — «Отказать же просто... было бы самочиние... Если надобно любить ближнего как себя, то и Сарову надобно желать добра, как Вифании» (8:12).

Помогая ближнему в нужде, Святитель заботится и о его здоровье. «А что вы нездоровы, тем болею и я. Если бы умел, дал врачебное предписание. Не умея, могу только предложить мысль и совет, которых достоинство можете определить, как Вам угодно. Может быть, уже не то время, чтобы шутить болезнью, в надежде на крепость тела. Копейка рубль бережет. Маленькая осторожность и недопущение пренебрежения бережет не малое количество здоровья» (4:283). «Желаю, чтобы лечение Вам было полезно» (8:258).

Московский Архипастырь стремится иметь со всеми мир — не только быть самому мирну с другими, но чтобы и другие были такими же к нему. — «Только и я теперь скажу: доверяйте мне несколько больше, и в чем помысл Ваш не мирен ко мне, сказывайте, не накопляя таких помыслов, отчего смущение и затруднение увеличивается» (8:344).

За проявленное к нему внимание святой Иерарх душевно благодарит и вручает себя милосердию Божию: «Господь да воз- мерит Вам утешением духовным и благодатным» (9:429). «С утешением и благодарностью принял я слово участия Вашего во мне... и наипаче слово молитвы Вашей о укреплении сил моих и продолжении служения моего. Дерзну ли и сам себе просить сего дара, не вем. Много помилованный долготерпением Господа, молю Его, чтобы ни деятельность недостаточная, ни покой праздный, не осудили меня; но покрываемый милосердием Его, да совершу путь мой по воле Его, и на конце обрящу милость и прощение» (10:265).

Видим также в письмах Святителя глубокое смирение — важнейшее духовное состояние православного христианина. Не вздумайте «встречать меня церемониально. Предварительно прошу сего не делать, — пишет святой Архипастырь наместнику Свято-Троицкой Сергиевой Лавры архимандриту Антонию. — И народу не давайте примечать ожидания» (10:399). Также просит сообщить эконому, чтобы в день его Ангела «никаких приглашений и демонстраций не было» (10:258). Нисколько не гневается на своих сослужителей, не заметивших 25-летия его служения на Московской кафедре. Более того, их невнимание обращает в глубокий нравственный смысл и вывод: «Вам, — пишет Святитель А. Н. Муравьеву, — дано быть милостиву ко мне паче всех, потому что Вы одни сочли 25 лет моих Московских, которые, по долготерпению ко мне Божию, кончились молебным по Литургии в моей домовой церкви пением святителю Филиппу, в день памяти своей благословившему назначение мое в Москву. Служащий иеромонах, и никто другой, не спросил меня, нет ли особенной причины сего молебствия? О если бы так не помянул Господь многих грехов моих в день суда, как в нынешний день не помянул никто моего двадцатипятилетия!» (4:203). Смиренно просит прощения у братии, ее молитв, благословений, и сам с отеческой любовью прощает и благословляет ее: «Прошу себе Вашего прощения, в чем на кого нетерпеливостью моей оскорбил Вас, или каким нерассудительным, или страстным поступком, или худым примером подал Вам соблазн» (8:259). «Поминайте меня в молитвах не только как имеющие долг, но и как делающие мне сим благодеяние» (8:389). «Всем призываю благодушие в подвиге поста, чистоту покаяния, утешение прощения и святую радость общения с Господем Спасителем нашим» (10:333). «Бог благословит Вас (наместника архимандрита Антония. —КС.) и братию, и меня благословите на поприще поста и покаяния. Милосердием и благодатью Своей Бог да простит и помилует всех нас» (8:259)... Своими распоряжениями Святитель не повелевает, а согласовывает их с волей человека, как образа Божия: «Скажите мне, как Вам покажутся сии размышления» (7:173). «Не прекословлю предположению» (7:232). «Не стесняю Вас моим недоумением» (7:234). «Повторяю, что, предлагая мои мысли, не стесняю Ваших. Сам возраст имаши. Иди вопроси, кого изволишь» (14:36)... Подлинное смирение Великого Иерарха обнаруживается и в его размышлениях о своем погребении: «Что касается до места погребения:... не желаю новой заботы... Если придет судьба Божия, чтобы над моим прахом был только прах — лучшего я не заслуживаю» (10:176).

А что несвойственно было Московскому Архипастырю кратко, но емко выразил его викарий епископ Дмитровский Леонид, ближайший к нему сослужитель и потому хорошо знавший его. «Напрасно думают, —свидетельствует преосвященнейший Леонид, что митрополит Филарет любил низкопоклонство и безмолвие. Нет, он не терпел низости, подлости, но преследовал гордость, самомнение, превозношение. Лукав-тво было ему противно столько же, сколько искренность любезна» (13:4).

Скончался Святитель 19 ноября (2 дек. по н.ст.) 1867 г. в рабочем кабинете после совершения Божественной Литургии. Тихо и мирно ушел земной смиренный молитвенник, чтобы стать великим заступником Небесным за свою Святую Церковь, за свое родное Отечество. 

*) Издатель писем святителя Филарета к Степану Дмитриевичу Нечаеву в Предисловии отмечает, что «высокопреосвященнейший Филарет едва ли не наиболее знаменит, как истолкователь церковных законоположений». К сожалению, эта сторона облика Московского Архипастыря в письмах встречается лишь попутно, потому и не выделяется мной в особую главу. То же можно было бы сказать и о других сторонах служения славного Иерарха, на что обращает внимание тот же издатель (см.: Переписка Филарета, митрополита Московского с С.Д. Нечаевым. 1895. С. III). — Для того, чтобы во всем величии предстал «замечательный духовный писатель-богослов, проповедник, экзегет» (см. там же), должно изучить все его труды, а это надо начинать в юности.

Источник: К.Е.Скурат. Алфавит духовный. Избранные советы и наставления святителя Филарета Московского. - М.: "Ковчег", 2010.