Нравоучение двадесятое

НРАВОУЧЕНИЕ ДВАДЕСЯТОЕ.

Хочу я, слушатели, чтоб вы вспомнили, что я говорил в прошедшем поучении, и какое мое тогда было обещание? Говорил я, и слышали вы, да думаю, что и памятуете, до какой-то чести и достоинства нас своих членов возводит наша общая глава Христос: на какую-то высоту нас своих птенцов возносит наш высокопарный сей орел: когда сообщением нам своего имени некаким образом сообщает нас той чести, которая приличествует Ему одному, как Сыну Божию, Богочеловеку Ходатаю нашему. Не воспоминаю того преимущества, которое нам Павел сими приписал словами: и сущих нас мертвых прегрешеньми сооживи Христом, благодатию есте спасени: и с ним воскреси, и вкупе спосади на небесных во Христе Иисусе¹. Но только хочу пообъяснить, каким образом мы, по силе Христианскаго имени, стали быть Пророками, и какая есть сим именем означаемая вещь. Известно всем, что имена суть на подобие ковчега, которой ежели откроется, то златыя в себе покажет одежды, и премножество удивительных вещей: или имена суть и на подобие завесы, которая как возмется, то в наши глаза светлая ударится луча, и все вещи изрядно свою окажут доброту. Истинной Христианин есть Пророк: сие свидетельствует возлюбленной ученик Христов говоря: и будут вси учени Богом:² которое обещание самым делом исполнив, глаголет всем своим ученикам Христос: Вы друзи мои есте, аще творите, елика Аз заповедаю вам: не к тому вас глаголю рабы; яко раб не весть что творит Господин Его: вас же рекох други, яко вся, яже слышах от Отца Моего, сказах вам³. Слова сии надлежит принимать с великим благоговеинством тому, которой едино нечто сотворился со Христом, а принявши стараться, чтоб слава Божия в нем не умолкала, чтоб везде проповедуема была. Христианин, говорю, по имени своего Пророческаго звания долженствует истинно познавать Бога, и его Святую волю. А сие зделает так, ежели всегда будет размышлять, что воля Божия благая и совершенная от него требует того, чтоб при всевидящем Божием оке никакой грех не был содеян, чтоб волю свою всегда сообразовать правилам ея старался, чтоб во всяких случаях в Его устах оная слышна была песнь: якоже Господеви угодно бысть, тако и бысть; чтоб за первую честь считал, ежели какое богоугодное исполнит дело; и за первое себе безчестие ставил, ежели и малым чем противу того погрешит, зная, что сие есть наилучшее средство не только исполнить долг онаго имени своего, но и приобресть блаженство. Понеже чего инаго хощет Бог, как только того, чтоб все люди были как бы един дом, как бы от единаго Отца произшедшия дети, чтоб ему служили от любви, от любви же такия, которая все свое сердце и всю свою душу на то предает; а вместе бы и ближних наших, братию нашу любили так, как себя. А любить Бога от всего сердца есть, ни единую вещь паче Его не предпочитать, нивочто так не предаваться, что бы в нашем сердце сотеснило Бога. Иначе, ежели и сих вещей любовию уловляемся, и Бога вместе любить возможно быть думаем: то мы безумно хочем, чтоб Божия любовь на половине с нашими прихотями стояла, и противная в одном месте удержать надеемся. А притом ежели разсудить, что нам воля Божия неотменно того хочет, что ежели приобрящем, то никакого не увидим недостатку, но во всем изобиловать будем: но для чего бы нам за тем гнаться, что хотя мы и приобрящем, но никакого у себя чрез то не увидим прибавления? Нет! я обык все те прибытки и услаждения за скудость и за вред почитать, которыя против воли Божией содеваются: напротив скудость и беды по воли Божией бываемыя за царство и за утехи вменять научился. Моисей, оный великий Пророк, воспитан был при фараонском доме, научен всей премудрости Египетской, назван был сыном дщери фараоновой. Но как возрастши послышал, что есть высочайший Бог, при котором фараон отверженной раб, богатство презренная вещь, мудрость голое безумие; и как еще познал, что люди сродныя ему за служение единому Богу мучатся; предвидел, что некогда Христос Ходатай от таких их измет мучений: то кидает с своей головы златослиянной венец, отвергает златом испещренную ризу, отвергается славнаго того, от дщери фараоновой даннаго себе имени; уходит к сродным своим работою мучимым людям, и паче, как пишет великий Павел: изволи страдати с людьми Божиими, нежели имети временную греха сладость; большее богатство вменив Египетских сокровищ поношение Христово⁴. Вот к Богу любовь, которую ничто не могло отвратить. Мы исправны ли в сем, или нет, то есть, царствует ли в наших сердцах Бог чрез любовь или нет, то всяк свою совесть испытаем. Любви Божия в наших сердцах гнездящияся знак есть дивное внутри спокойство, пресладкий мир, жаркое играние, с нечувствительным течением слез и с лехким улыбанием: а напротив в ком нет Божия любви: то знак есть, дух как бы разслабленный, сердце как бы каменное, охоты к добру ни мало, Богомыслия никогда, спокойства внутренняго ничего. Кто первыя в себе чувствует движения, то блажен тот; такой и на земли небеснаго несколько блаженства наслаждается: а которой во вторую попал недвижимость; то окаянен тот. Сие ему дает знать, что то некогда по смерти последовать имеет. Присоединим к сему еще и то, что любовь к Богу, и любовь к ближнему так между собою союзны, что одно без другаго быть не может. Любит ли кто Бога? Так может ли ненавидеть ближняго, может ли о его добре, так как о своем, не постараться? Примером; ежели мы Бога любим, так мы ближняго добру позавидуем ли? Да знаем, что то от Бога дано; а когда так, то завидуя ближняго добру гневаемся на того, которой то дал. Только истинная любовь благодарит Бога о данном моему брату добре и радуется как о своем, и просит Бога как о своем, чтоб то добро в славу имени Божияго, и в пользу ближняго употреблено было. Ежели мы любим Бога: так похочем ли других обиды, богатств? Досадим ли кому, откажем ли что, не примем ли что, станем ли в том деле лениться, которое Богу угодно, ближнему полезно? Никак: а это для того, что Божия любовь, ежели только в наши сердца вселится, есть на подобие огня, которой иную вещь, как хворост сожигает, иную, как воду, отвергает, другую как камень, дробит. А принимает что? Злато, и чистейшим делает: дрова, и не погасает: к томуж имеет силу скородвижущуюся, которая человека делает подвижным, на всяко дело способным. Так, слушатели, во исполнение нашего пророческаго звания, не преминем о друг друге пещися. Видим ли кого безчинствующа, ленящася, злобствующа, льстяща? То тихо помолившись Божией благодати; приступим к такому недугами брату немощному, и его от безчинства отведем, от лености отвлечем, от злобы пременим, во льсти обличим. Ежели на наша увещания неисправным окажется, и еще как грубо скажет; что вы до меня не касайтеся; то мы нет брате! скажем; мы не терпим, чтоб нашего хозяина и Господина Христа сосуд безчинно повержен был; чтоб нашего тела уд так люте страдал. Да для чего, скажет, не исправляет Христос? Но не исправляет ли тебя, будем Ему ответствовать, Христос, когда чрез нас недостойных хочет тебе исправлену быть? Нам сие поручил Христос, и ты ли отвергаешь? А наипаче, когда нашего увещания конец есть, добро, есть твое исправление: так-то, братие! нам поступать надобно: здесь слышанное учение у себя самих не надлежит хранить. Вы обыкли говорить: талант скрывать не надобно. Так здешнее учение другам своим, знаемым своим, а во Христе все други, все знаемыя, перескажите, домовно за трапезою, вместо других неполезных бесед. Ежели сие учение исполнять восхотите; прекрасно поступите: когда при вас самыя любезныя лица сидят, женатыя дети твои окрест трапезы твоея. О как же пресладко в таком любезных вещей венце сию беседу простирать! Я не могу всем устно говорить, и здешнее не вместит место, и премного есть причин, которыя многих от здешняго слышания отвлекают: так разделите со мною дело: и сей поток пускайте далее: позвольте сказать: аз насадих, вы напойте, а Бог возрастит. Я вам: вы другим: я одному и другому: вы многолюдному собору: от чего зделается, что наше учение друг чрез друга как по рукам будет пересылаться: а сим сколько мы приобрящем Христу: сколько святых составим соборов? И сколько в награду от Бога должны ожидать венцов! Таким образом ежели поступим, соединимся со Христом, и чрез сие соединение, данное нам пророческое звание не худо исполним. Понеже и святии Божии человецы, богомудрые Пророки, не инако свою должность проходили, разве познавши Божию волю, крепко ее соблюдали и всегда по ней ходя, братий своих не презирали, то есть, Божию волю им откровенную пред другими не скрывали. Почему обличали жестокосердечных, исправляли грешных, утешали малодушных, предстательствовали за обиженных, немощных из рук сильных выручали: так слушатели, и мы, нося на себе имя пророческое, самым делом Его покажем. А как? Да держимся истиннаго о Боге исповедания, да познаем безпогрешно волю Божию, познавши во первых самих себя по ней направим, во вторых братию нашу истинному учению да научим, волю Божию сколько можем, да открываем. Зделаем, чтоб они ни о чем ином не старалися, как только о исполнении ея. Потщимся, братие, друг друга любить так, как своя телеса, якоже и Господь возлюби церковь, и себя предаде за ню: а награда готова: иже бо сотворит и научит, сей велий наречется в царстве небеснем. Аминь.

Сказывано 22 Марта.